Помощник хирурга - [52]

Но и там радоваться было нечему. Спустившись в деревню, он проехал мимо школы, которую посещал ребёнком и где впервые узнал, что такое влюблённость, если не сказать больше: в то время учительнице помогала племянница, весьма милая цветущая девочка, хотя и веснушчатая как дрозд, и юный Джек сразу потерял голову — таскался за ней как щенок и угощал ворованными фруктами. Наследница своей тётки, в окружении учеников,она и сейчас была здесь: притворно улыбающаяся старая дева, все такая же веснушчатая, нелепая и покрытая морщинами, но отчаянно молодящаяся, с плохо покрашенными волосами и в видавшем виды платье. Она спросила о самочувствии генерала и сказала, что капитан Обри — скверный мальчишка, раз не зашёл выпить с ней чаю. С её слов, Джек поступил чудовищно, но в этот раз прощён — она бы простила нашим морским волкам всё что угодно.

Ему стало грустно, и он повернул лошадь направо, на редко используемую узкую дорожку недалеко от зерносушилки и шедшую дальше через поля по горной тропе прямо в Блэндфорд, типичную деревушку, где непременно увидишь колосящиеся поля, прячущихся в стогах сена зайцев и куропаток и леса, знакомые с самого детства. При всём желании, Джека нельзя было назвать интровертом, да и жизнь складывалась так, что особого времени для самокопания не оставалось, но, неспешные и грустные мысли о возрасте, смерти, тлене, переменах, немощи и увядании преследовали его даже в экипаже на пути по большой дороге. «Вероятно, я и сам старею», — размышлял он, по диагонали вытянув ноги. — «Должно быть, ведь я определённо чувствовал себя молодым с той девицей в Галифаксе, а это исключение, которое подтверждает правило». Джек не думал о ней уже давно и какое-то время не мог вспомнить её имя. Но прекрасно помнил взаимную страсть, пять раз охватывавшую их, и хотя умом не одобрял собственного поведения — делить постель с незамужней женщиной чертовски глупо и, надо полагать, аморально, но из раза в раз отходил ко сну с самодовольной ухмылкой, которую на лице другого мужчины счёл бы просто гнусной.

К тому времени, как Джек добрался до Эшгроу-коттедж, даже мимолётное воспоминание о той ухмылке совершенно испарилось. Его ждала приличная пачка бумаг, и повинуясь долгу, первыми он вскрыл письма из Адмиралтейства.

— Полагаю, намерения были добрые и слова подобраны весьма корректно, — сказал он, сидя за столом напротив Софи, — но на самом деле толку от этого мало. Принимая во внимание мою рану — которая тоже немногого стоит, честно говоря, устроит ли меня «Орион» в качестве временного варианта — вот главный вопрос.

— Что это за судно?

— Старый семидесятичетырёхпушечник, брандвахта в Плимуте. Неподвижная, конечно же. Я мог бы ночевать на берегу и набираться сил. И само собой, подразумевается полное жалование.

— Что может быть лучше? — прошептала Софи.

Но её муж, глубоко погружённый в собственные мысли продолжил:

— Мне не нравится отказываться от назначения во время войны — я никогда раньше так не делал и конечно же не отказался бы и сейчас, иди речь о боевом назначении — ухватился бы за любой тяжёлый фрегат на Североамериканской станции, к примеру. Но в этот раз, похоже, стоит молить его лордство о понижении с огромной благодарностью к любезному вознаграждению и твёрдым обещанием, что я полностью поправлюсь к тому времени, когда найдётся любой военный корабль, а это почти наверняка будет линейныйкорабль, знаешь ли. «Орион» не подойдёт: я буду веки вечные мотаться между Плимутом и Лондоном, встречаясь со Скиннером по вопросам тяжбы. Нет. Стоит решить наши проблемы без проволочек, а уже потом ждать подходящего назначения, вряд ли они смогут мне в этом отказать. — Джек замолчал, задумавшись, а после заговорил снова. — Не люблю жаловаться, Софи, но боюсь, что они могли бы оказаться и пощедрее: в конце концов, не каждый день человек, командующий дряхлым корытом четвёртого ранга, топит такое судно как «Ваакзамхейд». Ты скажешь, что хватило лишь одного удачного выстрела, а суровая морская стихия сделала остальное, но даже так...

— Я бы никогда не сказала ничего подобного! — воскликнула Софи. — Конечно им следовало сделать тебя баронетом, если не пэром, и немедленно наградить морской медалью, как милого сэра Майкла Сеймура. Возможно, так и случится, они вечно запаздывают.

— Что до этого, милая, ты знаешь, как я отношусь к титулам — по большей части на плечах мужчины они лежат бременем, особенно те из них, что достаются по наследству.

Приходится прыгать выше головы, а если только ты не Нельсон, Худ, Сент-Винсент или хотя бы Кейт, день за днём это делать просто невозможно, разве что улыбнётся удача и всё в таком духе. Тем не менее, я и правда рассчитывал, что у меня есть шанс получить корпус морской пехоты — там была вакансия.

— Морская пехота, капитан Обри?

— В таком случае я бы стал полковником Обри. Разве я никогда не говорил тебе о морской пехоте, милая? Это леденец, который тебе дают, если отличишься. Начиная со звания пост-капитана повышение вне очереди невозможно, и даже король не даст адмирала через головы капитанов, которые выше по списку — если он так сделает, половина старших офицеров просто уйдёт в отставку. А раз повышение невозможно, титул баронета или медаль не светят, взамен ты становишься полковником морской пехоты, и, не ударяя пальцем о палец, получаешь соответствующее жалование.