Помоги остаться с тобой - [33]

Помня о том, что должны прийти Мэйзи и Джей Би, Лизетт достала расческу и пудреницу.

Джонатан успокаивающе похлопал ее по коленке.

– Не переживай. Ты выглядишь великолепно. Это же всего лишь моя сестра.

– Тебе легко говорить. Это у меня на голове бог знает что, а не у тебя.

Он рассмеялся, хотя на душе у него было тяжело. Он страшился рассказывать сестре о том, что произошло на Антигуа.

В ворота особняка они въехали почти одновременно с Мэйзи и Джей Би. Прежде чем вылезти из машины, Джонатан глубоко вздохнул и сказал:

– Очень хотелось бы промолчать.

Лизетт кивнула и сжала его руку.

– Все будет хорошо. Правда всегда лучше тайн.

Он не был уверен в этом, хотя выбора у него не было.

Все радостно поприветствовали друг друга и обнялись, а затем прошли в дом, где витали восхитительные ароматы еды. У Джонатана громко заурчало в животе.

– Ты что, не кормила его на Антигуа? – рассмеявшись, спросила Мэйзи у Лизетт.

Лизетт поморщилась.

– Ты же знаешь своего брата. Он всегда все делает по‑своему.

В иной ситуации они бы с радостью выпили аперитив на террасе, но так как Джонатану алкоголь был противопоказан, все сразу прошли в столовую. Еда была очень вкусной, особенно если учесть, что все блюда повару пришлось приготовить за короткий срок: кукурузная похлебка, салат со шпинатом, бисквитный торт со свежей клубникой.

Мэйзи проявила исключительное терпение. Она выдержала беседу о спорте и фильмах, о погоде и надвигающемся сезоне ураганов. Но как только последнее блюдо было убрано со стола, она устремила на Джонатана вызывающий взгляд и заявила:

– Итак, братишка. Рассказывай, что случилось. Почему ваш медовый месяц так быстро закончился?

Так как Джонатан сидел с каменным лицом и молчал, Лизетт решила ему помочь.

– Произошла одна неприятность, – как можно небрежнее проговорила она. Однако ее легкомысленный тон никого не обманул.

– Какая неприятность? – нахмурился Джей Би.

Джонатан устремил взгляд в окно и стиснул зубы. Атмосфера в комнате накалилась.

Лизетт предприняла новую попытку.

– У Джонатана возникла резкая боль за правым глазом. У него на несколько часов упало зрение.

Джей Би тихо чертыхнулся. Мэйзи – что было предсказуемо – расплакалась.

Джонатан встал, обошел стол, обнял сестру и поцеловал ее в щеку.

– Не делай из мухи слона. Сейчас со мной все в порядке.

У Лизетт был целый день на то, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что ухудшение состояния Джонатана, вероятно, наступило раньше, чем предполагалось. А у его сестры и зятя такой возможности не было. Джей Би вскочил и нервно заходил взад‑вперед по комнате.

– Ты же понимаешь, что теперь тебе придется ездить с водителем? Тебе нельзя рисковать.

Лизетт ожидала, что Джонатан рассердится, но тот ответил с полуулыбкой:

– Понимаю. Как‑нибудь решим этот вопрос.

Неожиданно в дверях появилась экономка и объявила:

– Мистер Тарлтон, там, у ворот, машина. Кажется, доктора Шапиро. Он говорит, что ему нужно срочно увидеться с вами.

Джонатан побледнел.

– Впустите его.

За столом воцарилась гробовая тишина. Лизетт посмотрела на Джонатана:

– Ведь он не твой врач, да?

– Нет, не мой, – пожал он плечами. – Не представляю, что ему понадобилось.

Воображение Лизетт тут же нарисовало с десяток сценариев, один хуже другого. А вдруг болезнь зашла дальше, чем они думали? Семейный врач Джонатана был врачом общей практики, а этого отправили сообщить печальную новость.

Когда экономка пригласила гостя пройти в столовую, никто не проронил ни слова. Хотя мужчине было чуть больше шестидесяти, его виски были лишь слегка тронуты сединой.

Джонатан протянул ему руку.

– Доктор Шапиро? Насколько я знаю, мы незнакомы. Я Джонатан Тарлтон. Зовите меня Джонатан.

Гость сразу приступил к делу.

– Я старший администратор в больнице. Джонатан, мы могли бы поговорить в приватной обстановке? Вопрос очень срочный.

– Это моя семья. При них можете говорить о чем угодно.

Доктор колебался, явно испытывая неловкость.

– Хорошо. Я не буду ходить вокруг да около. У вас нет рака. У вас нет опухоли головного мозга.

От этой невероятной новости воздух в комнате словно сгустился.

– Откуда вы знаете? – резко спросил Джонатан.

Доктор Шапиро тяжело вздохнул.

– Старший рентгенолог уже уволен. У него отозвали лицензию. Последние два года он злоупотреблял рецептурными препаратами. Он неверно истолковывал результаты обследований или транспонировал их в медицинские карты других больных.

– Значит, все это затронуло не только меня?

Доктор Шапиро отвел взгляд.

– Вовлечено много пациентов, хотя ни один из них не оказался с таким печальным диагнозом, как у вас. Тут завязана еще финансовая сторона. Рентгенолог выставлял счета за страховку и незаконно получал наличные. Он неправильно истолковал результаты десятков, если не сотен, обследований. Ваш случай – один из многих.

Мэйзи нахмурилась.

– Не понимаю. А как же он при таких обстоятельствах мог подняться до руководящей должности?

– Он считался одним из лучших. Вероятно, у него были свои нерешенные проблемы. Три года назад у него умерла жена. И он покатился по наклонной. Приношу свои извинения.

Лизетт лихорадочно соображала, пытаясь осмыслить услышанное.

– Но вы же приехали не для того, чтобы сообщить приятную новость, не так ли? – Ее сердце бешено стучало, голова кружилась. Она подошла к Джонатану и взяла его за руку. Его пальцы были ледяными.