Помоги мне тебя оправдать - [23]

И Юра, и Федя оказались опять в родительских квартирах. Почему они почти не встречаются? Странно. А может, Ковалев не хочет об этом говорить?

Обед удался на славу. Все здорово и вкусно.

Как и с Юрой, поговорили о личной жизни друг друга. Федя, в самом деле, вдовец. Повспоминали общих знакомых и вдруг, без всякого вступления:

— Тебя беспокоила милиция?

— Не больше, чем других.

— Нас тогда, ночью, никто не видел?

— Видела соседка. Мне рассказали, что она вышла закрыть ставни и видела, что по улице мужчина тащил пьяного. Но не знает откуда.

— Знаешь, меня удивило: его никто не захотел опознать.

— Меня тоже. Хотя у нас свидетель, за неимением другого, может стать и обвиняемым. А кому это нужно?

— Его похоронили, как собаку.

— Откуда ты знаешь?

— Неопознанные трупы хоронят в общей могиле. Он заслужил этого.

— Ему уже все равно. Федя, ты после этого не ходил в церковь?

— Ходил.

— И что ты про себя говорил, обращаясь к Богу?

— Я сказал, что его кару взял на себя.

— И что Бог тебе ответил?

— Как всегда — молчание.

— Интересно: одобрительное или осуждающее?

— Если не смог сам, нечего осуждать.

— Я слышала, что на небесах грешные души долго мучаются, потом очищаются и становятся как все. Так что, грешите, ребята, сколько хотите. Очищение вам гарантировано.

— Ну, хоть не будет гадить на земле.

— Федя, скажи: Вера Федоровна знала?

— Да.

— Откуда такая уверенность?

— Но ты все поняла о матерях-энергофагах?

— Так это я.

— Мне нечего добавить: все яснее ясного.

— А Инна?

— Тоже. У меня с ней был долгий разговор прежде, чем она дала полную информацию о финансах фирмы.

— А Марина?

— Не знаю.

— А Юра?

— Очень много знал, а остальное догадался.

— А Алла?

— Думаю, что нет.

— Мне очень неловко задавать тебе вопрос об Алле…?

Живой перебил.

— К Митину и его компании это не имело никакого отношения.

— Все равно ужасно. Страшная вещь: насилие.

— Все было не совсем так. Этот парень ее очень любил и хотел на ней жениться. Решил заставить таким дурацким способом.

— Ну уж, точно дурацким. А где он сейчас?

— Не знаю. Бросил институт, после этого загремел в армию и все. Да, я его почти и не знал. А у Аллы есть семья?

— Все так же, как у меня. Знаешь, когда я посетила «Хозарсифь», меня поразило, бросающееся в глаза, отсутствие женщины.

— Меня тоже.

— Так что история с мальчиками-близнецами продолжалась?

— Не знаю. От него всего можно было ожидать. По-моему, самое большое удовольствие в жизни он получал от унижения других.

— Скажи, а с мамой тогда у тебя был разговор на эту тему?

— Да. Ее вызвал директор и предупредил о моей угрозе.

— Что она ответила?

— Что не может следить за каждым моим шагом, что я уже взрослый.

— А что с ее подругой?

— Она сошла с ума после смерти детей. Это было уже давно.

— Перед смертью, твоя мама не возвращалась к этому вопросу?

— Возвращалась. Так и спросила: не передумал ли я?

— Ты рассказал ей о встрече в Новосибирске с Костей?

— С каким Костей?

И опять были воспоминания об отдыхе в Прибалтике, о встрече в кафе и о Димином близнеце, и в подробностях весь разговор с Верой Федоровной.

Живой был потрясен.

— Я жалею только об одном, что подарил ему 30 лет жизни.

XXVI

Все дороги вели в «Хозарсифь». Оказывается, Федя, еще до встречи с Юрой, знал об этом заведении. И фамилию директора тоже.

Мы знаем, что жизнь всегда предоставляет возможности для решения проблем. Главное, не пропустить момент.

Обращение к Инне не заставило себя ждать.

— Я попросил Арманд, чтобы сообщала, о любых финансовых изменениях.

— Она понимала, зачем?

— Конечно.

— А что тебе это давало?

— Тогда я еще сам не знал, как буду действовать.

— Без всякого плана?

— Да. Но понимаешь, в городе невозможно: ни на улице, ни в доме, ни днем, ни ночью. Я стал объезжать близлежащие лесные массивы. В ваш лес приезжает на машинах много людей собирать грибы. Так что, никто не обратил внимания на мою.

— Но до леса нужно еще доехать.

— Однажды Инка позвонила и сказала, что Митин заказал на следующий день наличными все деньги, которые оставались на расчетном счете.

— Все-все?

— Нет, пару тысяч оставлял. Но это — мелочь. Кроме того, в валютном отделе сказали, что вся валюта переведена в другой банк, заграничный.

— Понятно — смывался.

— Молодец, как догадалась?

— Иннеса рассказала.

— И о нашем разговоре?

— Нет. Об этом — молчание.

— Я подъехал к банку и ждал по мобильному ее звонка.

— А чего ждал?

— Двух слов: он выходит.

— Что же можно было делать?

— Не перебивай. Слушай. Как только Дима появился в дверях, я вышел из машины, подождал два шага, очень крепко взял за руку, в которой был кейс, и тихо сказал: «Пошли».

— И он, не сопротивляясь, пошел?

— Ты разве не знаешь, что неожиданность сестра успеха. Митин решил, что нужны его деньги.

— Ну, хоть что-то же он говорил?

— Да. Предлагал разные доли, пока мы ехали.

— Куда?

— В твой лес.

— Он не узнал тебя?

— Не сразу.

— Ну, конспиратор.

— Я ничего не скрывал. Мы все за эти годы изменились.

— А как же он понял?

— Узнал. По манере говорить узнал.

— Не представляю его реакцию.

— Он обмяк. Говорить было нечего.

— Не объяснялся, не просил, не угрожал?

— Нет.

— Ну, а дальше?

— Мы выехали за город, остановились на обочине и я заставил его выпить стакан водки.