Помни Рубена. Перпетуя, или Привычка к несчастью - [22]

Золо был гораздо старше Мор-Замбы и поэтому начал выдыхаться раньше; к середине дня его боевой задор заметно иссяк. Видно было, что его силы, казавшиеся неистощимыми, убывали, несмотря на ободряющие выкрики из толпы.

Только тут до нас дошло, что Мор-Замба и впрямь может одержать верх над этим чертовым силачом, чей напор поначалу поверг нас в такое отчаянье. Воодушевление переметнулось на нашу сторону: размахивая руками, вопя во все горло, выделывая сумасшедшие прыжки, мы без устали кружили вокруг места состязания. Мы катались в пыли, мы обмахивали ноги Мор-Замбы мухобойками, не замечая, что на его коже остаются от них резкие полосы. Мы так и не поняли толком, каким образом нашему борцу удалось одолеть своего грозного соперника: оба они одновременно пошатнулись, еще крепче сплели руки и застыли, пригнувшись, почти опустившись на четвереньки, упершись бедром в бедро и плечом в плечо, в том положении, которым обычно завершается очередной эпизод схватки. Однако дело этим не кончилось: внезапно мускулы их напряглись, лоснящиеся от пота тела снова сплелись, и на этот раз окончательно выдохшийся золо осел наземь, как продырявленный бурдюк; Мор-Замба одним толчком, почти без усилия, опрокинул его на спину, вспрыгнул ему на грудь и, не расслабляя мышц, судорожно стиснув зубы, прижал противника к земле. Лопатки золо погрузились в пыль, лицо его обжигали ослепительные лучи солнца, а все сородичи побежденного сгорали от стыда.

Отчаянье наших соседей, которые, впрочем, могли выставить против Мор-Замбы еще двух борцов, убедило нас, что вопреки нашим опасениям их команда не выбирала заранее никакой тактики, а просто-напросто выслала на поле своих лучших борцов. С их поражением участь наших хозяев была, можно сказать, решена, и дальнейшее состязание стало просто завершением жестокого ритуала.

Но мы не переставали опасаться какого-нибудь подвоха, и можно было представить себе наше напряжение, когда на следующее утро Мор-Замба схватился со своим третьим соперником на глазах у воинственного вождя золо, который на сей раз решил самолично присутствовать на состязании. Под грохот тамтамов и вопли зрителей, от которых содрогалась вся площадь, противники начали сближаться; когда они оказались на расстоянии, с которого уже можно было достать друг друга, они по всем правилам изготовились к бою, приподняв левое плечо и открыв подмышку, чтобы при случае захватить, словно клещами, правую руку соперника. У нас перехватило горло, мы затаили дыхание. Неужели нам удастся одержать верх? Неужели Мор-Замба, приблудный ребенок, человек без роду, без племени, чужак, станет творцом нашей победы?

Пригнувшись, широко расставив ноги и наклонив корпус, прижав щеку к щеке, борцы тем временем кружились в замысловатом танце, пробуя разные приемы захвата и туг же по доброй воле или под давлением противника отказываясь от них. Внезапно по телу Мор-Замбы прокатилась чудовищная дрожь, словно по спине удава, обожженного головешкой из костра; вырвавшись из объятий золо, он зажал его корпус в могучие тиски, и тот неистово забился у него в руках, брыкаясь и безуспешно стараясь высвободиться. Затем Мор-Замба легко оторвал его от земли и на вытянутых руках поднял в воздух, не обращая внимания на бешеное сопротивление противника, пытавшегося зацепиться ногой за его бедро. И тут наступила развязка. Мор-Замба с силой распрямился и швырнул противника наземь. Тот тяжко грохнулся на усыпанную песком площадь и, растянувшись во весь рост, остался лежать навзничь, выставив лицо под ослепительные лучи солнца.

В то время как наши друзья золо просто плакали с досады, мы, внезапно выйдя из оцепенения, бросились на середину площади, подхватили Мор-Замбу на руки и, торжествуя, понесли по кругу. Радость наша не поддавалась описанию. Вскоре и золо, люди здравомыслящие и отходчивые, присоединились к нашему безумному ликованию, не скрывая, что завидуют нам, и в особенности тому, кого мы без всякой задней мысли называли теперь «нашим чудом». По их словам выходило, что Мор-Замба непобедим и что ему ничего не стоит утереть нос своему четвертому сопернику, совсем еще мальчишке.

Вечером делегация старейшин золо сообщила нам, что они выводят из игры своего последнего бойца и объявляют Мор-Замбу победителем.

Глядя на то, как торжественно носили мы его на руках и в эту ночь, и в течение трех или четырех следующих ночей, как вырывали друг у друга, как лебезили и заискивали перед ним, — глядя на все это, кто усомнился бы, что Мор-Замба наконец-то признан полноправным членом нашего племени? А каким праздничным, грандиозным и воистину достопамятным событием стало наше возвращение домой через леса, озаренные светом бамбуковых факелов и огнями костров, которые мы разжигали после долгих переходов, чтобы отдохнуть и выспаться сном победителей. Как всегда бывает в таких случаях, наше триумфальное шествие сопровождалось нескончаемыми плясками на берегах рек, через которые мы переправлялись, звонкими песнями, оглашавшими холмы и леса, веселой возней с девушками племени золо, многие из которых, вызвавшись немного проводить нас, не заметили, как дошли до самого поселка, да так и остались там навсегда.