Помни об алиментах - [85]

– Ты лжешь.

– Нет. Она позвонила мне, чтобы узнать, не видел ли я тебя. Она хочет, чтобы ты был в больнице рядом с ней. Подумай о жене. Подумай о Ребекке. Подумай о детях. Твоих детях.

– Заткнись! – По лицу Джуды струился пот. – Ты лжешь. Ей рожать еще через четыре недели.

– Близнецы… Близнецы рождаются раньше срока. Почти всегда. – Голос Дилани сорвался.

– Если не веришь мне, проверь входящие звонки в моем телефоне. – Воззвав к трем святым покровительницам, Удаче, Судьбе и Глупости, Лукас бросил телефон Джуде.

Блестящий серебристый предмет испугал Джуду, и от неожиданности Джуда выстрелил. Тяжелая люстра с грохотом упала всего в нескольких футах от Дилани, и, сохранявшая до того относительное хладнокровие, всегда ненавидевшая кричащих истеричных женщин в триллерах, она закричала.

Громкий… наконец-то вырвавшийся на свободу… леденящий кровь крик.

Джуда выронил пистолет, и тот отлетел по натертому до блеска полу к ногам Лукаса. Но в тот момент, когда Лукас понял, что может завладеть оружием, Джуда схватил Дилани и приставил к ее шее осколок стекла.

– Брось пистолет, Лукас.

– Джуда, отпусти ее. Еще не слишком поздно.

– Черта с два. Три человека мертвы, Лукас. Меня не отправят в уютную местную тюрьму. Это Техас; здесь меня поджарят раньше, чем затихнет эхо молотка судьи.

– Совсем не обязательно будет именно так.

Джуда стал отступать к стеклянным дверям. Лукас знал, что не может позволить ему покинуть ранчо вместе с Дилани. Если Джуда уедет с ней, Лукас никогда больше не увидит ее живой.

– Думаешь, мне легко? Думаешь, я хотел, чтобы все окончилось так? Нет! Все должно было быть иначе. Я убеждал тебя бросить это дело. Но ты не мог. Тебе обязательно надо было связаться с этой… сукой! Все могло бы ограничиться смертью Джей-Ди. Но ты не хотел оставить все как есть, да? Это должно было стать делом всей твоей жизни – очистить ее имя. Разве я не говорил тебе, чтобы ты оставил ее в покое? Если бы ты только бросил ее тогда, сейчас ее очаровательная задница сидела бы в камере десять на десять, а я был бы в больнице с моей женой, рожающей моих детей. Почему ты просто не оставил все как есть?

– Я не мог. Я люблю ее.

– Поздравляю, черт тебя дери! Нет, вы слышали это, леди и джентльмены? Лукас Черч влюбился. Тебе понадобилось на это чертовски много времени, приятель. Ты мог бы получить любую женщину в этом чертовом штате, но ты выбрал эту… именно эту… которая была гарантией свободы для твоего лучшего друга.

– Я этого не знал.

Вдалеке послышались приглушенные звуки сирен.

– Ты вызвал копов? Господи, Люк, кто ты, черт возьми? Мальчик из церковного хора?

– Я думал, что это Пол. Я не знал, что охочусь за тобой.

– А если бы знал, разве что-то изменилось бы?

– Я придумал бы что-нибудь.

– А что с твоей подружкой?

– О чем ты спрашиваешь?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я спрашиваю. Кто это будет? Она или я?

Лукас покачал головой. Джуда явно терял разум. Ему следует отвечать очень осторожно. Одно неверное слово, и он вонзит острое стекло Дилани в горло.

– Джуда, брось стекло.

– Брось пистолет, – выставил условие Джуда.

– Я брошу пистолет, когда ты бросишь стекло.

– Разве я не даю тебя шанса выбрать?

– Не заставляй меня выбирать.

– Так вот как теперь обстоят дела? Ты готов предать меня. Меня! Своего лучшего друга. Меня ты знаешь двадцать лет, а ее всего несколько недель, и ты готов отправить меня в тюрьму ради этой девки?

Лукас покачал головой. Что он мог ответить?

– Тогда пристрели меня сейчас, пай-мальчик, потому что у меня нет причин жить.

– Не говори так.

– А что у меня есть? Я потерял все. Мою работу, жену, детей, лучшего во всем этом проклятом мире друга. У меня нет ничего, Лукас. Ничего, ради чего стоит жить. – Джуда сильнее прижал свой импровизированный нож к горлу Дилани, и по ее шее побежала струйка крови.

– Ребекка любит тебя. Она никогда тебя не бросит. – Голос Дилани звучал спокойно и размеренно, слова падали медленно, чтобы не заставить стекло вонзиться глубже.

– Заткнись, сука. Ты ничего не знаешь ни о моей жене, ни о моей жизни.

– Я знаю… знаю с того дня… когда впервые увидела вас в парке в тот день… Я помню, что моей первой мыслью было – как же они любят друг друга. Не отбирай этого у Ребекки.

– Все уже сделано. Слишком поздно. Думаешь, она сможет остаться со мной после этого?

– Джуда, никогда не бывает слишком поздно. Ты еще можешь все исправить. А сейчас ты должен отпустить Дилани, – уговаривал его Лукас. Он не узнавал своего голоса. Это был голос его отца, всегда пытающегося воззвать к благоразумию. Лукас оценил реальность. Его лучший друг держал нож у горла его любимой женщины. Если и бывает время, когда нужно забыть о благоразумии, то это именно сейчас. Ситуация требовала действия.

– Я хочу, чтобы ты почувствовал хотя бы раз, каково это – когда у тебя отбирают все самое важное.

– Я ничего не отбирал у тебя, – возразил Лукас. – Я отдал бы тебе мою правую руку, если бы ты попросил.

– Это все, чем я был для тебя… Чертов объект для благотворительности.

– Это неправда. – Голос Лукаса стал напряженнее, когда он увидел алые капли, стекающие по шее Дилани.

– Пистолет! – настаивал Джуда, сильнее прижимая стекло.