Поминайте наставников ваших. Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников - [65]

— Ну, как ты там?

Тогда и стало понятно, кто молился. Как-то Старец прозрел, что эта одинокая душа где-то там далеко страждет, в тоске пребывает, в борении. И так было неоднократно со многими людьми.

Иногда достаточно было просто постоять у него на лестнице, даже не обязательно оказаться в келье. Многие сетовали, что не попали. Порою те, кто прорывался, уходили ни с чем, потому что такое дерзкое отношение к Старцу не привлекало благодать Божию. А если со смирением просто постоишь где-нибудь рядом со Старцем, пусть даже к нему не попадешь, то, бывало, все в жизни выправлялось. Потом только человек мог осознать, что это по молитвам Старца.

Вот стоит к нему очередь — и вдруг духовно воскресает человек! И никто этого не замечает, беседа идет своим чередом, в очереди люди так и переминаются с ноги на ногу — и вдруг кто-то исцеляется от смертельной болезни! Но все это здесь в порядке вещей, еще десятки людей ждут своей очереди, прием продолжается…

Я знаю случаи, когда происходили удивительные исцеления по молитвам Батюшки. Особенно потрясало, когда исцелялись безнадежные дети. Часто дети-инвалиды исцелялись совершенно. Многие из тех, кто еще в детстве оказался в келье Старца, тем более получил какой-то подарок, подобный исцелению или вразумлению от него, потом становились священниками, монахами. Кто-то сейчас уже архиерей.

У трехлетнего сыночка одной женщины, врача по профессии, под коленкой появилось непонятное образование — довольно плотная шишка размером почти с коленку. Проконсультировались у хирурга. Врач однозначно сказал, что нужна операция.

Мама спросила совета у своего духовного отца архимандрита Наума, на что он ответил:

— Операцию делать не надо.

С тем же вопросом обратилась эта женщина к блаженной Любушке. Она уточнила:

— Операцию ни в коем разе не делайте. Помазывай святым маслом от преподобного Сергия больное место, и пусть ребенок сам просит Господа об исцелении.

Так они и стали делать: мама каждый вечер мазала шишку, а мальчик как мог молился: «Господи! Исцели мою коленочку!»

Вскоре наступило лето, случилось много разных хлопот: огород, гости и прочее, и мама забыла про больную ножку ребенка, а когда спохватилась, то оказалось, что никакой шишки уже нет.

Вспоминается еще случай, как другая женщина, мать двоих маленьких детей, заболела тяжелым недугом, при котором легкие точно «цементируются» и вылечить их уже невозможно, а если делать операцию, то прикосновение скальпеля оборачивается тем, что легкие начинают крошиться. И вот эта мать, которой врачи сказали, что жить ей осталось не более двух месяцев, в отчаянии приходит к отцу Науму, стоит в очереди, потом подходит к старцу, он начинает с ней разговаривать и в какой-то момент как-то невзначай говорит:

— Ну вот, дали тебе дыхание.

А потом оборачивается к тем, кто был с женщиной, и говорит:

— Что вы ее ко мне привели? Ее надо к врачу вести! Я что, врач? — и ей говорит: — Иди-иди к врачу.

А когда ранее обследовавший ее профессор провел очередные исследования, то констатировал, что она полностью исцелилась. Вот такое чудо! «Дали тебе дыхание!» Такое дыхание духовной жизни батюшка дарил в изобилии всем. Кто способен был вместить этот дар, принимая его, воскресали к вечной жизни.

Как Батюшка наставлял духовенство? Мне лично он часто говорил:

— Ты должен быть добрым.

Или:

— Смотри, в каком ты духе.

Конечно, он наставлял читать святоотеческие книги, благословил учиться в Московской духовной академии, потом даже хотел, чтобы я в светский вуз поступил. Но это уже мне все-таки трудно было, совмещая со службой, исполнить. Конечно, учил творить Иисусову молитву. Но самое главное, учил быть неравнодушным к людям и по отношению ко всем без исключения быть добрым.

У самого Батюшки была необыкновенная любовь ко всем. Всеобъемлющая, всепрощающая. Он подавал величайшее утешение. В нем сочетались многие духовные традиции: и преподобных Сергия и Серафима, и Оптинских старцев, и святого праведного Иоанна Кронштадтского.

И при всей своей духовной необъятности он был всегда прост, доступен, скромен. Даже как-то незаметен. Бывало, что и в некотором поношении пребывал и относился к этому спокойно.

Накануне исповеди всегда охватывал трепет. Стоишь, помню, в очереди к нему и ждешь разноса…

А после того, как над тобой разрешительную молитву Старец прочитал, выходишь окрыленным! Все тебе простили, разрешили, что-нибудь подарили, чтобы не переживал, и отправили восвояси нести свой крест до конца. Самое страшное для нас было, если он скажет:

— Давай сам… Давай как-нибудь сам…

Старец очень огорчался из-за того, что некоторые священники не прочитывают над исповедниками всех необходимых молитв из Требника, поэтому почти над каждым из приходивших к нему впервые на исповедь читал эти молитвы сам. Потом стал поручать это другим священникам из своих духовных чад. Он глубоко понимал, что ничего лишнего в церковных последованиях и канонах нет, святые отцы продумали и проверили на опыте каждое слово.

Почему Старец уделял этим молитвословиям такое внимание?

Например, есть молитва «О клятвою себе связующих». Очень важно освободить людей от богопротивных клятв. Все, кто были пионерами и комсомольцами, в детстве и юности давали клятвы верности идеалам КПСС, когда вступали в ряды атеистических, по сути богоборческих, организаций. Никому тогда и в голову не приходило, что в числе прочих обещаний дети клялись бороться с «религиозными предрассудками», то есть с Богом.