Поминальная свеча - [11]

Сирко обладал всеми данными умелого администратора, хозяйственника, дипломата и полководца. В годы его атаманства султанская Турция и ее вассальные крымские ханы, как и во все предыдущие времена, предпринимали большие усилия к тому, чтобы запереть непокорных запорожцев в их узком пространстве, а еще лучше — покорить и заставить служить тараном в борьбе против усиливающегося Русского государства.

Но ни то, ни другое у них не получалось. Сечь, как днепровская вода камень, из года в год подтачивала устои владычества турок на северном побережье Черного моря, готовя окончательное падение и их вассальной вотчины — Крымского татарского ханства.

В зиму 1674–1675 годов турки и крымчаки в очередной раз совершили свой совместный поход против запорожцев. Хитро, обманно двигалось их войско, дабы загулявших на Рождество сечевиков застать врасплох. Им удалось войти даже в центр Коша. Но казаки быстро схватились за оружие и дружным натиском не только выбили врага, но и погнали его вспять. Сирко послал вдогонку неприятелю до двух тысяч своих молодцов. Однако резвым хлопцам так и не удалось настичь уцелевших непрошенных гостей — шибко здорово те удирали от казаков.

По этому и другим случаям вторжения агрессивных соседей в пределы Запорожской Сечи и всей Украины

23 сентября 1675 года атаман Сирко отправил письмо крымскому хану Мурад — Гирею. Письмо выдержано в лучших тонах рыцарства и благородства. Начиная с обращения к адресату и заканчивая пожеланиями добрососедства.

В самом же тексте обширного послания Иван Дмитриевич основательно напомнил хану кое о чем неприятном для супротивной стороны. В том числе о том, как ворвались в Сечь 15 тысяч турецких янычар «с многими ордами крымскими» и о том, чем для них это закончилось.

А далее вообще перечислил массу примеров, как издревле запорожцы в ответ на разбои турок и крымских татар устраивали им добрую взбучку. Начал с похода «по Черному морю» кошевого атамана Самуила Кошки, как в 1575 году «Богданко с казаками Крым воевал и плюндро- вал», а Петр Сагайдачный в 1609 году «заплывши челнами в Таврику… взял в ней знаменитое и крепкое место Кафу», как «року 1621 тож» перед своим атаманством Богдан Хмельницкий «на Черном море воюючи… многие корабли и катарги турецкие опановал и благополучно до Сечи повернулся».

И еще назвал Сирко несколько подобных примеров. Мотай, мол, на ус, хан Мурад, не то, если мы заметим ваши приготовления к войне против Сечи, то «и мы против крымского ханства воевать не убоимся».

Разумеется, столь решительное настроение кошевого атамана и его казаков тут же стало известно турецкому султану Магомету IV. И тот, не долго думая, отправил Сирко безоговорочный ультиматум. Перечислив все свои многочисленные титулы от персонального родства с солнцем и луною до владений царствами Македонским, Вавилонским, Иерусалимским, Великим и Малым Египтом, султан категорически потребовал от запорожцев: «Повелеваю вам, запорожским казакам, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашим спором не заставлять беспокоиться».

Собрав своих помощников, кошевой атаман спросил:

— Шо вы скажете на цию цидулю?

Куренные и писари в один голос:

— Скликать раду.

Собралась рада. И тут казаки в полную меру дали волю своим чувствам. До печенок допекла их султанская наглость. Откуда‑то на просторной площади Коша появился неказистый стол, а на нем чернильница, гусиные перья, стопка рыхлой бумаги. Рада единодушно решила:

— Надо писать наш ответ султану.

За стол по общему согласию воссел самый писучий

запорожец, обладавший веселым нравом и острым языком. Да и подсказчиков ему нашлось немало.

Вот так и родилось знаменитое письмо запорожцев турецкому султану Магомету IV, скрепленное подписью кошевого атамана Сирко. С непревзойденным народным юмором и сарказмом характеризовался возомнивший себя чуть ли не божеством иноземный правитель, в глазах храбрых воинов — запорожцев он выглядел не более, как александрийский козолуп, вавилонский кухарь, македонский колесник и прочая, прочая. В целом — всесветный блазень (глупец).

Ну какой ты в чертях лыцарь, высмеивали казаки своего недруга, если, скажем, простого ежа своим голым задом не пристукнешь. А еще грозишься нам. Да не боимся мы тебя, «плюгавче»! Никогда, мол, тебе, нехристь, не одолеть сынов христианских, если потребуется — казаки дадут тебе достойный отпор.

Оригинальное послание казаков турецкому султану в духе казачьей вольницы, с целым каскадом словесных издевок стало известно в России, оно было переведено на русский, польский и немецкий языки. По белому свету разошлось несколько вариантов письма, в чем‑то текст совпадал, в чем‑то отличался. Но основа, главная его «соль» оставалась неизменной. Таким данный документ и вошел на века в историю запорожского казачества.

Подписавший его атаман Сирко умер 4 мая 1680 года. По сообщению журнала «Русская старина», № 7 за 1873 год, об этом свидетельствовала надгробная могильная плита, обнаруженная спустя почти двести лет после кончины казачьего батька. Она нашлась в огороде поселянина Михаила Прилепы, что проживал в деревне Капуловка у речки Скарбной — притока Днепра. Капуловка была одним из многих имений брата царя Александра И, великого князя Михаила Николаевича.