Одно дело, стрелять днём и по мишеням и совсем другое ночью по двигающимся людям. Из 23 трёх выстрелов, хорошо, если раз пять попал. Гадство. Плечу изрядно досталось. Больно. К чёрту его, в свой «музей» отправлю. Откидываю и хватаюсь за штуцер. Рядом стреляют Максим со штуцера и Пётр из ружья охранника.
Один из компании около костра, чуть ли не на четвереньках засеменил в сторону мызы. Выцеливаю, выстрел, попал. Он растягивается в каких-то пару метров от двери. Бросаю штуцер, хватаюсь за веревку и быстро спускаюсь со стены. В одну руку саблю в другую мариэтту и бегом к костру. Удивительно, но осталось ещё много живых. По уму, мне в атаку ходить ну никак нельзя. Но это правило для 21 века, а сейчас офицеры водят солдат в атаку. Тем более, отряд только, только зарождается. Без личного примера, никак. Иначе, мне перестанут верить и подчиняться. До битвы на Альме, когда французы с англичанами повыбивали весь офицерский состав русской армии, ещё пять лет. Тогда и придёт осмысление. А пока мне придётся тоже участвовать в атаках, но надеюсь на резкое изменение поведение в моём отряде.
Бегу к столу, где основная масса ещё живых противников. Один из них, лежа на спине, целится в меня из длинноствольного пистолета. Ничего не остаётся делать, как падать, бросая саблю. А то сам на неё и напорюсь. Выстрел, пуля пролетела в каких-то сантиметрах от меня. Повезло, что стрелял в меня из пистолета, а не с ружья. Тогда бы точно попал. Я не успел подняться, как тело моего соперника содрогнулась от попадания. Кто-то из моих, меня подстраховал. Ох, чувствую, что это был Фатей.
Рядом со мной Максим и Кулик врубились в толпу и начали добивать живых. Я не стал искать куда-то отлетевшую саблю, бросился к ним на помощь.
Даже сейчас ещё остались выжившие. Пытаются оказать сопротивление. Никто не поднял руки и не сдаётся. Настоящие воины. Замечаю, как один лёжа за колодой, целится из револьвера в бок Максима. Стреляю. Мимо. Пуля попадает в колоду. Брызнувшие щепки сбивают прицел противнику. Он, испугавшись, пытается перевести прицел на меня. Стреляю, чуть ли не в упор. С расстояние метра три, максимум четыре.
Мой выстрел совпадает с выстрелами со стороны конюшни. Испугавшись, невольно падаю. Вижу, что пуля с моего пистолета попала в лицо стрелку и кровь брызнула во все стороны. В свете костра это приобрело чудовищную жуть.
Опять выстрелы, но уже со стороны форсированного нами забора. Оглядываюсь. Макс присел на колено. Кулик пошатался из стороны в сторону, затем колени у него подогнулись и он упал, раскинув руки. Поворачиваю голову в сторону конюшен. Там какой-то мужик спешно заряжает ружьё. Рядом с ним два холмика.
— Максим, ложись — кричу я, даже не делая попытки стрелять. Расстояние слишком большое для мариэтты.
Макс не просто упал, а спрятался за труп. Я тоже извиваюсь, как ящерица ищу укрытие, краем глаза смотрю за противником. Сначала в его бок прилетела стрела, заставив мужика сбиться с темпа заряжания. Потом последовал выстрел, откинув его назад. Его ружьё упало вперед. На карачках семеню к Степану. Вся грудь сплошное кровавое месиво. Наверное, все в него и стреляли. Мы-то с Максимом в чёрных одеждах, да ещё и в движение. Защитники и выбрали самую лёгкую цель. Вот тебе и недостача экипировки. Но тут, наверное, и дигель Кулику вряд ли бы помог. Три ствола… почти в упор… это много. Даже слишком.
— Блин. Степан, как же так? — со злости ударяю кулаком о землю. Ну вот, и первые потери в моём маленьком отряде. Я за недолгое время очень привязался к этому мужику со шрамом. Немногословный, постоянно стыдился своего уродства, но верный и исполнительный. Не зря говорят, где золото там и кровь. И скорее всего, это только начало в моей… карьере корволанта.
— Каждый знал, на что шёл. Ты барин, никого не неволил. Он был служивым и умер с оружием в руках — подошёл Максим ко мне.
— Думаешь мне от этого легче? — тяжело вздыхаю. — Так, заряжаем оружие и всё тут обыскиваем. Как договорились. И чтобы никаких больше потерь — встаю на ноги.
Ярость от потери внутри меня заслоняет разум — И Максим кто будет хоть немного оказывать сопротивление, всех убить.
— М — поперхнулся он.
— Ты меня слышал — хватаю его за грудки. — Иди и попробуй не исполни.
Оставшихся немногочисленных местных женщин, детей и слуг загнали в продовольственный двухъярусный подвал. Я даже его обследовал с немалым интересом и признал очень полезным. Тут даже яма с ледником была. С женщин поснимали всё серебряное и совсем немного золотого украшения. Сначала, я и не думал это делать. А потом подумал, нефиг. Всё пойдёт для развития русской промышленности, не сам же я их носить собираюсь.
Обыскиваем мызу. Поражают архитектурные постройки сегодняшних мастеров. В зданиях нет комнат, как таковых. Сплошные проходные залы с большими дверями с двух сторон. В замках или домах богатеев «комнаты» вообще шли по кругу. Тут же крайними были только комнаты в мызе на торцах здания. В одной из самых богатых комнат, с большой кроватью нашли схрон хозяина. Не впечатлил. Несколько золотых монет, мешочек серебра и 500 рублей бумажками. Наверно, где-то ещё есть. Сам такой, прячу в нескольких местах. Но и искать особо некогда. Зато порадовала небольшая коллекция холодного и огнестрельного оружия. Прихватили и столовое серебро с парой подсвечников.