Помело для лысой красавицы - [53]

— А натурой если? — поинтересовалась я.

Мужик задумался, оглядел меня и велел :

— Куртку распахни-ка.

Я распахнула, мужик посмотрел и спросил:

— Че хочешь?

— Да герыча, как обычно, — пожала я плечами.

— За твою натуру — только одна дорожка, — ухмыльнулся он.

— А чем тебе натура моя не нравится? — возмутилась я, пристально следя, как мужик достает из спортивных штанов ключ и отворяет дверь.

— Да какая с вас, наркош, натура? — сплюнул он. — Одни кости торчат, я на мазь от синяков после тебя потрачу больше. Давай заходи.

Он провел меня по коридору, уставленному коробками в маленькую полутемную каморку.

— Раздевайся, и ложись, — кивнул он мне на продавленный топчан.

— Да ничего, я постою, — жестко ответила я.

Мужик подобрался, сощурил глаза и спросил:

— Ты че, наркоша, охренела таким тоном разговаривать?

— Базар фильтруй, — в тон ему ответила я. — Я те не наркоша, так со мной разговаривать. Мне от тебя информация нужна, и расходимся по-хорошему.

— Да ты что? — захохотал он. — А по-плохому ты меня, значит, замочишь?

— Ржать перестань, сядь и поговорим, — велела я. — Не бойся, я не из ментовки.

Мужику стало от моих слов совсем весело.

— Дура ты набитая, — сказал он, отсмеявшись. — Ментовка тут вся куплена, куда ж ты, цыпочка, залезла — то на свою голову? Сейчас я для начала тебя трахну, а там подумаем с ребятишками что с тобой делать.

И я с тоской поняла, какая я и в самом деле дура. Что я против этого мужика? Да он меня в два счета заломает. И никто не узнает, где могилка моя, я даже никому не сказала что в Екатеринград еду. Даже Сане.

— В окошко выгляни, — посоветовала я ему, храбрясь.

— И что я там увижу? Наряд ОМОНа? — мужик смотрел на меня с наглой уверенностью.

— БМВ ты там увидишь, и трех парней в ней, — спокойно ответила я. Стекла у меня наглухо затонированы, не побежит ведь он проверять. — Неужто ты решил, что я одна к вам в логово пойду?

— Те чё ваще надо? — снова завелся он, глазки его при этом беспокойно забегали.

— Мне надо всего лишь информацию. Совсем не по вашему бизнесу. Так что смысла твоих угроз я вообще не понимаю.

— И с какой стати я тебе чего-то должен говорить?

— Ты мне скажи лучше — десять лет назад ты тут работал?

— Хе! Да десять лет назад наша лавочка на Багулевского стояла, мы сюда пару лет всего как переехали, вспомнила бабка когда молодой была!

— Отлично, — спокойно ответила. — Я тебе показываю фотографию девушки, десять лет назад она тут тусовалась, а ты мне про нее рассказываешь. Я тебе за это сто баксов даю — и мы мирно разбегаемся.

Я выложила перед ним распечатанный лист с фотографиями Ларисы и рядом — сто долларов. Зеленая бумажка исчезла вмиг, а на фото он взглянул мельком и тут же сказал:

— Девку вроде припоминаю, но вот как зовут — хоть убей, не помню. Много их тогда, мокрощелок, тут бегало.

— Имя мне без надобности, — обрадовалась я. — Ты мне скажи, чего она тут делала.

— Эта сюда за звездой нашей, Олежкой, бегала. Ну покалывалась конечно, как без этого. Предки у нее вроде упакованные были, всегда при бабках девка была.

— Что за звезда Олежка? — немедленно уцепилась я.

— Да группа у них образовалась, «Бродячий пес», Олежка там лидером был. Вон плакатик висит, — ткнул он в стенку справа.

Я подошла поближе. На листе бумаги с постными лицами стояло трое парней, в руках у каждого было по гитаре. Парень в центре я так понимаю и был искомым Олежкой. Ничего конечно пацанчик, для тех кому нравятся хрупкие юноши с крысиными мордочками. И плюс блондин. Я никогда не доверяла блондинам.

— И что, они встречаются до сих пор наверно? — небрежно спросила я.

— Чё? — удивился мужик. — Да я эту девку чё и запомнил — Олежка тогда от нее стрелялся по всем углам, уж сильно она его достала, совсем прохода не давала. Он ее трахнул пару раз, а она и обрадовалась. Потом правда ему братва раскатала про девичью психологию, и он ее знакомую трахнул, это ему и помогло. Девка тут долго не появлялась, потом пришла, еле на ногах стоит, вся в фингалах, а туда же — драться к нему полезла. Ну мы их разняли, и больше я ее и не видел.

— Совсем? — пала я духом.

— Совсем, — пожал он плечами.

— А подруг-друзей вы не вспомните ее? — спросила я уж совсем безнадежно.

— Какие подруги? — нахмурился он. — Тут какие бабы были — все из-за Олежки перегрызлись.

— Послушай, а тут народ из старожилов есть? — сказала я, отчаянно цепляясь за последнюю ниточку. — Поговорить бы с кем.

— Какой тебе народ? — хмуро сплюнул он под ноги. — Закрыто, один я тут, типа сторож.

— У вас же написано что с восьми открыто!

— Правильно, с восьми вечера до пяти утра, неужто неясно? Только тебе тут шляться нечего, у нас народ болтать не любит. Да и из стареньких я тут последний остался. Так что — сама понимаешь…

Последняя ниточка со звоном лопнула.

Путь мой обратно был безрадостен. «Вот тебе и удача», — думала я, едва следя из — за размышлений за дорогой. Куда теперь, а?

Зазвонил телефон.

Я взглянула на экранчик — там весело помаргивала фотография моей собственной двери с кривой надписью мелом, навеянной мультиками про Тома и Джерри — « HOME, Sweet Home!»

Ленка!

Я тут же поднесла трубку к уху, с безумной надеждой, что вот она, ниточка.