Полюшко-поле - [8]

— Я согласен с вами, Михаил Петрович, — сказал Пуркаев. — Да, нам необходимо перейти к обороне. Но где? На каком рубеже теперь встретить немцев? Сейчас я вижу только одно верное решение: отход на старую границу. Там мы используем пограничные укрепления, создадим глубоко эшелонированную оборону, измотаем и остановим врага.

— На старую границу?

— Да, Михаил Петрович, на старую. Глубина отхода решит многое. Враг подвижен и упреждает нас.

— Вы правы, — после долгого молчания сказал Кирпонос. — Пойдемте, Максим Алексеевич, в аппаратную… Доложим Верховному.

Ставка приказала командующему Юго-Западным фронтом возобновить контрудары в прежних направлениях.

Красными, воспаленными от долгой бессонницы глазами следил Кирпонос за быстрыми переменами на фронте. Сводный отряд восьмого мехкорпуса, возглавляемый бригадным комиссаром Попелем, прорвался в тыл Одиннадцатой немецкой дивизии и освободил Дубно. Это был геройский рейд по тылам врага, последний всплеск танковой волны на главном направлении.

Рундштедт немедленно приказал Клейсту выбить русских из Дубно. В помощь танковой группе фельдмаршал послал семь резервных дивизий. На стол Кирпоноса легли тревожные донесения:

«Противник возобновил наступление», «Клейст продвигается. Он имеет значительное превосходство в силах».

Враг взял Ковель, захватил Луцк и Ровно, ворвался в Дубно и Львов.

Глубокой ночью Кирпонос связался со Ставкой и, доложив обстановку, попросил разрешения отвести войска.

— Уточните рубеж, — потребовал Сталин.

Кирпонос перечислил пять укрепленных районов на старой советско-польской границе.

— Линия фронта сокращается вдвое. Мы своевременно выводим нашу львовскую группировку из опасной зоны возможного кольца и значительно уплотняем боевые порядки, — доказывал необходимость отхода Кирпонос.

Он слышал, как Сталин, положив трубку, с кем-то советовался. Прошло не более пяти минут, и Кирпонос услышал одно нужное слово:

— Отводите.

Штаб фронта немедленно передал войскам новые распоряжения.

Уходила сухая, душная ночь. Где-то за рекой прогремел далекий, похожий на бомбежку, гром. Потом наступило затишье. И совсем внезапно над Тернополем зашумел сильный ливень.

Под проливным дождем войска снимались с позиций и тихо уходили на восток. Важно было как можно дольше сохранить в тайне отступление.

К счастью, была нелетная погода. Густые, низко плывущие над землей облака мешали полетам вражеской авиации, что позволило походным колоннам даже днем скрытно от противника совершать по размытым грязным дорогам свой трудный марш.

Работники политуправления и штаба фронта выехали в дивизии. Кирпонос понимал: успешный отход зависит не только от хорошо разработанного высшим штабом плана. Удачу приносит порядок и дисциплина на марше, умение управлять людьми, сохранять спокойствие и бодрость духа, не поддаваться унынию и панике.

…В Проскурове Кирпонос провел три горячих дня. Штаб фронта, разгадав замысел противника, вовремя выдвинул под Острог и Тернополь танковую дивизию с тремя пехотными и помог левофланговым армиям покинуть опасный выступ и занять новую линию обороны.

По пути в Проскуров Кирпонос часто останавливал машину. Он выходил на обочину и разговаривал с бойцами, смотрел, в каком порядке отходят войска. Неудача не сломила воинов. Они отступали готовыми к бою. Всех тревожила судьба Родины, и пехотинец и танкист думали только о том, на каком рубеже они остановятся. Где же грянет последний и решительный бой?

Кирпонос видел этот рубеж на старой границе. Здесь он надеялся остановить превосходящие силы немцев, привести в порядок свои войска и подготовить их к общему контрнаступлению.

Осмотрев Проскуровский УР, Кирпонос приехал в штаб фронта хмурым. Пригласив к себе Пуркаева, он сказал:

— Я ни в чем не могу упрекнуть Ильина-Миткевича. Он почти оживил законсервированный УР. Но времени мало. Немцы нависают над укрепленным районом и не дадут нам по-настоящему подготовиться. Секторы обстрела не всюду будут расчищены, и не все узлы сопротивления получат телефонные аппараты. Вы понимаете, Максим Алексеевич, призванные из запаса пулеметные команды только осваивают вооружение.

— Я все понимаю. По моим расчетам, нам не хватает одного стрелкового корпуса. Сейчас один корпус решает судьбу всей оборонительной линии.

Кирпонос взглянул на карту с последней оперативной обстановкой. От Словечно до Ямполя линия фронта напоминала слегка натянутую тетиву лука. От Ямполя до Каменец-Подольска она была ровная как стрела.

Поредевшие в боях дивизии Пятой армии заняли позиции Новоград-Волынского укрепленного района.

Синие стрелки, нацеленные на город, таили в себе внушительные вражеские силы: две танковые и четыре пехотные дивизии. Гарнизон Новоград-Волынска насчитывал всего лишь две тысячи пятьсот штыков и располагал сорока легкими танками.

Соседний, Шепетовский УР, занятый двумя дивизиями седьмого стрелкового корпуса, казался Кирпоносу более надежным.

— Ну, хорошо, — докурив папиросу, произнес командующий. — А если противник все-таки продвинется? Чем ответим? Каков план?

— Я хочу снять войска с менее грозных участков фронта и сосредоточить их на линии Бердичев — Острополь — Хмельник, — сказал Пуркаев.