Полюс холода - [7]

В Комкуре у ребят была своя телефонная линия. В любое время суток они могли переговариваться друг с другом.

Ваня взял металлический брусок и три раза ударил им по банке. Прислушался. Через некоторое время в «аппарате» послышались глухие звуки — «Слушаю». Ваня подождал, пока в «аппарате» стихли удары, и начал выстукивать: тук, тук, тук… тук-тук, тук-тук, тук-тук… тук, тук, тук… — три точки, три тире, три точки! SOS! Чрезвычайное событие.

К десяти часам вечера по сигналу Вани ребята собрались возле правления колхоза. Постучали в запертые двери. Вышел сторож. Он не хотел было пускать их в помещение, но потом смилостивился. Закрыв дверь, ребята сбились в угол.

— Кто-то отрезал канат на тропе охотников, — шепотом сообщил Ваня, — поэтому сорвалась Надежда Владимировна…

Ребята переглянулись.

— Мы, ребята, должны найти, кто это сделал, — сказал Ваня. — Найдем?

— Найдем! — повторили голоса. — Найдем!

Но как? Наступило длительное молчание.

— Завтра, — сказал Ваня, — сходим к скале, проверим канат, а там уж решим, что делать. Согласны?

— Согласны.

— О нашем решении никому… Ясно? — предупредил Ваня.

— Ясно!

— Клянемся?

— Клянемся!..

В небольшой ложбине, окруженной кустарником, у костра сидели двое. Недалеко стояли три упряжки оленей с гружеными нартами.

— Ужасный холод! — нарушил молчание человек в новом дубленом полушубке. На ногах его ладно сидели добротные черные валенки, на голове — шапка-ушанка из серого каракуля. По здешним местам человек был одет щегольски. Его спутник выглядел более скромно: на нем — старая меховая кухлянка с капюшоном, общипанная шапка и унты. Рукавицы из волчьего меха на веревках свисали по бокам.

— Адский холод! — повторил первый и выругался; повернув голову к своему спутнику, спросил: — Глотнуть бы каплю, а?

— Я тебе глотну, — скосил глаза тот. — Говорил, меньше пей, замерзнешь. Подогреется мясо, тогда и выпьем.

— Ну скажи, ради бога, куда и зачем мы едем? — со злостью сказал человек в полушубке. — Ну чем не убежище пещера, где сегодня хоронились? Поди, весь день искали нас, а не нашли.

— Глуп ты, Щеголь, — сказал второй. — Разве в пещере можно прожить без огня? Дым костра сразу нас выдаст. Зверобоев не обманешь. — Он вытащил длинный охотничий нож и помешал в банках — запахло мясом; в объемистый котелок бросил полплитки кирпичного чая; потом взял лежащий возле костра хлеб и подавил его пальцами: — Малость оттаял, покормлю олешек.

Он встал и, предупредив Щеголя: «Ты смотри у меня», — пошел к нартам.

— Бочку спирту везем, а выпить нельзя! — проворчал Щеголь и от злости плюнул в костер.

Вернувшись к костру, человек в кухлянке снял закипевший котелок.

— Будем ужинать, — сказал он.

Выпив стакан спирту и съев шестисотграммовую банку мясных консервов, Щеголь почувствовал себя значительно лучше. Густой, как деготь, чай разогнал остаток сонливости и усталости.

— Слушай, Якут, — сказал он. — Старовер — надежный человек? Может, он уже продал нас?

Человек в кухлянке, которого он назвал Якутом, криво улыбнулся, показав желтые редкие зубы.

— Старовер — стреляный волк. С ним не пропадешь!

— Старовер, а разными пакостями занимается. Я думал, староверы — праведные люди, — заметил Щеголь.

— Он и так праведный. В случае чего, и из тебя дух вышибет. Видел, как кулаком оглоушил сторожа?

— Мы куда, к нему едем? Живет-то он где?

— Не знаю. Наверное, там где-нибудь обитает, — кивнул Якут головой в сторону гор.

— Погони не будет? — оглядываясь по сторонам, спросил Щеголь.

— Старовер говорит, что днем была. Но ночью в такой мороз никто не отважится выйти в горы. А ловить будут.

— Мне бы получить свою долю — и айда отсюда!

— До весны не выберешься, да и паспорта у тебя нет.

— Добраться бы до Кстова, — продолжал Щеголь. — Там у меня в надежном месте деньги хранятся, паспорт куплю. Ловко, а?

— А купишь ли? — насмешливо отозвался Якут.

— Почему бы нет? — запальчиво сказал Щеголь. — Почему бы нет?

— Трудно беглому жить. Постоянно быть настороже: не опознает ли кто? Избегать душевного разговора, вздрагивать от стука в дверь к соседям. Нет, спасибо… Лучше жить честно! Так я говорю? — хлопнул по плечу Якут.

— Ну тебя к черту! — выругался Щеголь, сбрасывая руку Якута. — Сам-то чего в петлю лезешь? Тоже надоело жить?

— Ну-ну, не буду, — примирительно сказал Якут и после паузы добавил: — Что-то Старовера долго нет. Может, несчастье с ним какое? Без него трудно будет…

Оба прислушались. Нигде ни звука. Потом будто далеко что-то скрипнуло. Якут насторожился, поднялся на бугорок. Со стороны Комкура на лыжах брел человек. Якут всмотрелся и узнал Старовера.

— Что так долго, аль что случилось? — спросил он, когда Старовер подъехал к костру.

Тот промолчал. Сняв лыжи и отмотав с пояса кусок каната, стал греть у огня руки.

— Наверно, не хватит, — сказал он, принимаясь за ужин. — Пока я ем, размотайте и начинайте увязывать нарты.

Через полчаса из ложбины вышел олений транспорт из трех груженых нарт и двинулся на юг. Скрипели полозья. Луна смотрела в спину уходящим в гору молчаливым людям…

Был четвертый час ночи, когда упряжки подъехали к заготпункту. Высоко в небе плыла луна и освещала огромное белое пространство. В центре его прижалось к земле одинокое здание заготпункта и темными окнами заглядывало в окружающий мир. Вокруг стояла мертвая тишина. Нигде ни звука, ни шороха. В одном из окон вспыхнул огонек. Он горел ярко, маняще.