Полюби меня - [29]

Глава 8. Рождение

Когда я очнулась, перед глазами снова была темнота. Но не та тьма, что накатила, перед потерей сознания. Обычная темнота под сомкнутыми веками. Хорошо. Спокойно. Никакого дискомфорта в теле. Воздух пахнет чем-то свежим, травками, как утром в бабушкином саду. Она любила растения и выращивала много цветов, трав, кустарников…

Как давно это было. И как хорошо было тогда… И я сама была маленькой, не знала забот. Вот бы открыть глаза и оказаться в том времени. И узнать, что я все еще маленькая девочка, а смерть мамы, сложные отношения со Стасиком, похищение в другой мир — мне просто приснилось.

Открывать глаза не хотелось. Сознание знало, что все было по-настоящему. Хоть похищение в другой мир, говорящее зеркало, птеродактили и ужасное подземелье как раз и могли быть сном. Но нет.

Я пошевелила руками и ногами — все двигается, нигде не больно. Нужно осмотреться. Но я боялась, что подниму веки — и снова увижу каменные стены и злое лицо страшной женщины. Воспоминания нахлынули волной, и мелкая дрожь пробежалась по телу.

— Все хорошо, здесь только я, — услышала я глубокий голос Альберта, и горячая рука бережно обхватила мою ладонь на одеяле.

Я открыла глаза. Он сидел в кресле подле кровати и задумчиво смотрел на меня. Осунувшийся, бледный. Глаза — сейчас темно-карие — ярко горели. Наверное, я должна была злиться на него. Ведь, в сущности, все произошло по его вине. Это он притащил меня в этот мир, где уже на второй день меня чуть не убили, заставив пережить самые страшные в жизни моменты.

Но… я не могла. И не только потому, что в итоге он и спас меня. Еще и потому что сейчас он выглядел не как прежде. Не как победитель, жесткий и уверенный в себе король. А как человек, ставший жертвой ситуации, в которую сам себя загнал, и осознающий это. Наверное, ему тяжело признавать, что ошибся, просчитался, не догадался про Альбизу. Да и потерять меня — значит умереть самому.

Но… было и что-то другое, более глубокое. Должно быть, так выглядят люди, после того как над ними пронесся смерч, а они остались живы.

Мы смотрели друг на друга, молчали, и мне казалось, что я вижу его впервые. Словно с него слетело то, что он демонстрировал мне прежде, и я увидела человека — со всей гаммой чувств, хоть и хорошо спрятанных под жесткой броней. А его рука, обхватившая мою, успокаивала, придавала ощущения защищенности. Это было так органично, гармонично, можно сказать…

И удивительное ощущение, казалось, сейчас говорить не обязательно. Мы оба понимаем, что значит тишина. В ней хорошо и комфортно.

— Я ждал, когда ты очнешься, не мог уйти, — сказал он мягко и погладил мою руку. Потом привстал, подошел и едва ощутимо коснулся губами моего лба. От этого прикосновения словно приятно-щекочущие нити разбежались по телу. — Прости меня. За все это. — И снова сел в кресло.

Я не знала, что ответить. Сказать «прощаю» почему-то казалось глупым. Хоть действительно было за что прощать. Я кивнула и попробовала сесть. Альберт снова привстал и мягко опустил меня обратно, придержал ненадолго, внимательно вглядываясь в мое лицо.

— Рано, — просто сказал он. — Когда мы начали лечение, у тебя было множество переломов и травма головы, достаточно серьезная. Ты сама медик, должна понимать… Даже магия бессильна вылечить тебя сразу. Придется потерпеть…

Я вздохнула. Вставать и не хотелось. Особого прилива сил я не ощущала, да и голова кружилась. Хорошо хоть тошноты и головной боли не было.

— Вы лечили меня магией? Сколько я была без сознания? — спросила я. — И где мы? — я осмотрелась. Это была совсем другая комната — еще просторнее, с шикарной мебелью и четырьмя огромными окнами, через которые лился дневной свет. А стены здесь были приятного светло-голубого оттенка, а не ярко-розовые.

— Давай по порядку, — усмехнулся Альберт. — Да, я и лучший лекарь лечили тебя магией и травами. Кости срослись, с головой тоже намного лучше. Но пока необходим постельный режим. Как у вас это называется «сотрясение мозга»? — улыбнулся он. — Ты сама знаешь, что тут нужен постельный режим, много питья и никакой нагрузки.

Я кивнула. Тут не поспоришь. Да и не хотелось.

— Без сознания ты была три с половиной дня — и это при всем магическом уходе. Честно говоря, я уже не надеялся, что ты очнешься сегодня. Но не мог уйти… — и я заметила боль в темных глазах. — А находимся мы в твоих новых апартаментах. По соседству с моими. Я больше не позволю тебе быть где-то далеко, — сказал он. Тебе нравится?

Я снова обвела взглядом комнату. Да, нравится. Намного больше. Особенно порадовал огромный бежевый диван в другом конце комнаты — мягкий, уютный, и белые ажурные шторы на окнах. Потолок тут был намного выше, и, казалось, комната радуется собственному простору.

— По соседству здесь ванна, кабинет и гостиная, — улыбнулся Альберт. — А вообще-то это бывшие апартаменты моей матери. Она любила очень высокие потолки и шикарные диваны.

Что-то шевельнулось в моем сердце. Он поселил меня в апартаментах матери? Так напугался, когда я чуть не умерла? Или это значит нечто другое? А что с самой матерью? Раньше я не задавалась этим вопросом. А ведь только короли здесь умирают, королева-мать вполне могла быть жива. Вопросов была масса, но сначала нужно узнать, что произошло с Альбизой, куда делся охранник и почему так все произошло.