Полыновский улей - [38]
Митька совсем смутился и махнул рукой.
— Есть! — выпалил старшина. — По места-ам!
Бобров любил мальчишек и умел с ними обходиться. Пока водолаз с помощью товарища заканчивал подготовку к спуску, старшина успел сдружиться с ребятами настолько, что Митька раскрыл ему тайну, которая привела пионеров к шахте номер девять.
Первый водолаз, спустившийся в затопленную шахту, побывал только в колодце главного ствола. Он достиг самого дна и не нашел никаких боковых отводов. Годы сделали свое разрушительное дело. Обшивка колодца сгнила. Набухшая, пропитанная водой порода постепенно сползла вниз и завалила нижнюю часть ствола многометровым слоем земли и камней. Состояние шахты было такое, что ее, вероятно, занесли бы в разряд не пригодных к дальнейшей эксплуатации. Но Бобров верил высказанным Митькой предположениям и решил сам спуститься под воду.
Его одели в водолазный костюм, и холодная черная вода сомкнулась над медным шлемом. Вверх поползли размытые, источенные водой стенки колодца. Уже на глубине пяти метров наступил почти полный мрак. Бобров зажег электрический фонарь.
Даже для опытного, привыкшего ко всему водолаза спуск в затопленную шахту был и опасным и, главное, неприятным. Зажатая между четырех отвесных стен вода отличалась каким-то мертвым спокойствием. Ни света, ни движения, ни рыбешки, ни водоросли.
Бобров посветил вниз — свет потерялся в мрачной бездне. Он поднял фонарь — над головой нависали стены. Казалось, что они смыкаются где-то вверху, навсегда отгораживая водолаза от света и жизни.
Пока старшина с опаской оглядывался, его нога, обутая в свинцовую тяжелую галошу, уперлась в какой-то предмет. Это был гнилой деревянный брусок, торчавший из стены. Под тяжестью водолаза брусок хрустнул и обломился. Бобров поспешно дернул за сигнальный конец. Спуск прекратился. И вовремя! Размытый, потревоженный сломавшимся бруском грунт пришел в движение. От стены беззвучно отделился большой кусок породы и, замутив воду, ринулся вниз. Старшину отбросило к противоположной стенке колодца.
Минут пять водолаз висел неподвижно, окруженный непроницаемым облаком мути. Она оседала медленно. А когда вода успокоилась и стала прозрачной, Бобров увидел напротив себя глубокую нишу, перегороженную подпорками.
Старшина представлял устройство шахты и догадался, что случайный обвал открыл вход в штрек. Бобров оттолкнулся от стены и плавно опустился на пол ниши. Вода опять замутилась. Каждое неосторожное движение могло вызвать новый обвал. Заходить в затопленный штрек было рискованно. Но Бобров вспомнил разочарованные лица ребят, услышавших от первого водолаза неутешительные новости, и решительно шагнул в глубь штрека.
Стараясь не задеть за остатки крепи, старшина перебрался на другую сторону завала, образованного расщепленными досками и брусьями. Здесь штрек сохранился лучше. Кровля была цела. У стен ровными рядами стояли подпорки. Двумя зелеными ужами уползали вдаль рельсы. Пол штрека довольно круто уходил вверх.
Пройдя вперед несколько метров, Бобров достиг поверхности воды. Под землей образовался воздушный колокол. Сжатый воздух мешал воде проникать в верхнюю часть штрека.
Сделав еще несколько шагов, Бобров высунулся из воды по плечи и поднял фонарь в воздух. Светлый веселый лучик свободно заскользил по поверхности, ринулся куда-то вперед — в самую глубину сухой части штрека, лизнул какие-то металлические, тускло поблескивающие детали и запрыгал по ним. Потом свет фонарика выхватил из темноты две доски, сколоченные в виде креста и воткнутые в землю. Под крестом белели кости. Куда водолаз ни направлял узкий лучик фонарика, — везде лежали останки погибших когда-то людей. А за этим подземным кладбищем ровными рядами стояли станки и машины...
Пока Бобров находился в шахте, ребята лежали на краю деревянного помоста и, свесив головы, не спускали глаз с поверхности воды. Из таинственной глубины поднимались пузырьки воздуха. Они лопались с легким бульканьем. И казалось, что вода начинает закипать.
Безостановочно работала помпа, нагнетая воздух в резиновый шланг. Водолаз, следивший за сигнальным концом, то и дело передавал приказания Боброва, посланные условными сигналами по веревке.
— Трави! — негромко, но отчетливо говорил он, и шланг с толстой веревкой полз вниз — в колодец.
— Еще потрави!..
Старшина Бобров уходил под водой дальше и дальше.
А ребята все так же неподвижно лежали на краю помоста и следили за пузырьками воздуха. Вдруг они исчезли. Разбежались последние круги, и вода успокоилась.
— Никак он дышать перестал?! — воскликнул Митька и вопросительно посмотрел на водолаза, следившего за сигнальным концом.
Водолаз заглянул под настил, выждал с минуту, подумал и объяснил:
— Видать, нашел горизонтальную выработку... Влез в нее — вот пузырьки и пропали.
И снова потянулись томительные минуты ожидания.
Наконец Бобров дал сигнал поднимать наверх. Шланг, поблескивая на солнце мокрой резиной, пополз обратно. Мальчишки затаили дыхание. Вновь забулькали пузыри. Глазастый Митька первый заметил под водой какое-то движение: снизу что-то медленно всплывало на поверхность.
Герои этой приключенческой книги - мальчишки-беспризорники, решившие помочь Красной армии. В городе, захваченном колчаковцами, готовится восстание, но вдруг, неожиданно для белых, под откос летит эшелон, а подписывается под этой диверсией некая «Армия Трясогузки». Свирепствует колчаковская контрразведка, безуспешно пытаясь найти следы подпольщиков. Заинтересовались таинственными союзниками и большевики. Выясняется, что грозная армия состоит из трех мальчишек-беспризорников: русского мальчика по прозвищу Трясогузка, латыша Мики и цыганенка.
Эта приключенческая повесть воспроизводит важные события в истории российского государства. Ее герои — три отважных мальчика, организовавшие свою «армию» для борьбы с мировой несправедливостью.
Рассказ Александра Власова «Муравьиная тропа» был опубликован в журнале «Искорка» № 8 в 1977 году.
Повесть о мальчишках, которые помогли петроградским чекистам разоблачить и обезвредить врагов – участников кронштадтского мятежа.Ранее эта повесть выходила под названием «Подснежники».
Америка начала XX века и Россия наших дней. Двое друзей-авантюристов (если не сказать шарлатанов) не хотят «работать на дядю». Их мечта – заниматься любимым делом и зарабатывать много денег. Благодаря смекалке и редкому дару убеждения друзья становятся рекламщиками и без зазрения совести проворачивают одну авантюру за другой, обдуривая доверчивых людей. Куда заведут их приключения?
Мать Эсбена, умевшую лечить больных, обвиняют в сговоре с дьяволом и сжигают на костре те же самые люди, которым она облегчала страдания. Не помня себя от ужаса, мальчик бросается прочь от пылающего костра, пока, обессиленный, не падает на берегу фьорда. Здесь его и находит Ханс Силач, или как его иначе называют местные крестьяне, Ханс Голова, потому что он, как и мать Эсбена, лечит больных.
Аннотация:Однажды у Незнайки сломался самокат, он пошел к механикам Винтику и Шпунтику и попросил их сделать ему новый. Механики сказали, что у них сейчас нет времени, потому что они отправляются в город Змеевку на собрание механиков. Так как кататься Незнайке очень хотелось, то он решил…
Писатель Ладо Мрелашвили живёт в столице Грузии — городе Тбилиси.Он автор нескольких сборников стихотворений, многих рассказов и романа «Кабахи», изданного в русском переводе в Москве, в издательстве «Советский писатель» (1966).Повесть «Мальчишки из Икалто» — одно из первых произведений писателя. На протяжении многих лет повесть пользуется заслуженной популярностью у грузинской детворы.В повести много увлекательных страниц, рассказывающих о таинственных подземельях древней академии Икалто, о смелых мальчишках, обнаруживших столь нужное их родному селу водохранилище, о ребячьей вольнице, вершащей справедливый суд над трусливыми и заносчивыми товарищами.Ладо Мрелашвили сам родом из старого кахетинского села Икалто, потому-то так убедительны страницы, рассказывающие о жизни и быте сельчан.Большинство героев повести имеют реальных прототипов.
Борис Бондаренко известен читателю романами «Пирамида», «По собственному желанию» и другими книгами. Герои повестей, вошедших в настоящий сборник, наши современники – физики одного из научно-исследовательских институтов Москвы, рыбаки Сахалина, жители глухой сибирской деревин, разные по возрасту и образованию. Но все повести объединены неизменным интересом автора к внутреннему миру своих героев, его волнуют вечные нравственные проблемы, которые не могут оставить равнодушными и нас, читателей.