Полынь Половецкого поля - [30]

Он сделал вид, будто не знал, что ремесленнику не разрешили бы осквернять оружие своим именем. Только великим мастерам позволялось ставить личный знак — тамгу. На лезвии предки писали божественные заклинания!

И если надпись на том мече не «реконструировать», как Рыбаков, а честно прочитать тюркские руны, то перевод выглядит так: «Коварный замысел срази! Злые козни уничтожь!»

…История оружия — интереснейшая тема, она не терпит фантазий и ждет своего исследователя, который очистит ее от всех этих «людот ковалей». Ждет его и история конницы, войска древних тюрков. Только тюрков! Вот каких русских конников увидел Лев Диакон, описавший нападение русов на Византию в 971 году: «Воины Святослава в первый раз показались тогда на конях, но не умели править ими».

Подобные наблюдения ставят в тупик: а как же — без коней — русские в 965 году победили Хазарию? Как, не зная азов джигитовки, воевали против всадников? Трудно, наверное, им было… Это все равно что с вилами идти против танка.

А русские ли стояли под знаменем Святослава в его походе на Итиль (Волгу)? Не выступили ли в союзе со Святославом болгары?.. Вопросы, вопросы… Что-то явно не так записано в российской истории. Что? Не понятно. Возможно, ответ на эту очередную загадку и прост: Семендер (столицу Хазарии) громили свои же, тюрки, а русские приписали себе чужую победу. Увы, и такое бывало в богатой российской истории, уж очень неправдоподобно легко давались иные победы. Прямо-таки «пришел, увидел, победил».

Не исключено и другое. Вообще не было никакой войны! Хазария погибла от природного катаклизма: большое несчастье обрушилось на каганат, река Итиль (Волга) поменяла русло — устье ушло далеко на север. И в богатой Хазарии начались засухи, голод, которые решили судьбу каганата… В любом случае Святослав был явно не главным лицом в тех событиях.

Им, русам, запрещалось садиться на коня, об этом сообщает варяжская сага о рыцаре Орваде Одде. Он — первый из скандинавов сел на коня и в поединке с кипчаком потерпел поражение. Тогда-то варяги, любители морской войны, придумали сагу о рыцаре Одде и его коне. Она, эта сага, вошла в русскую историю, правда, вместо рыцаря Одда в ней фигурирует князь Олег, а так все полностью совпадает, даже змея, выползшая из черепа убитого коня. Кто у кого заимствовал сюжет? Вопрос не для дискуссий: Одд — русский герой V века, тогда варяги первый раз увидели всадников Аттилы.

Князь Олег (который в жизни был Хельгом) умер иначе, его смерть никак не связана ни с конем, ни со змеей. «Вещий Олег» — литературное произведение, но почему-то принятое многими за героический эпизод русской истории. А это — расхожее заблуждение. Как и то, что всадником мог стать любой. Нет.

Чтобы иметь конное войско, нужно вырастить не одно поколение всадников. В киевском войске воевали не славяне, которые не умели сидеть на конях, а кипчаки. Они. Жители каганата Украина, украинцы. Русы, захватив Киев, стравили тюрков, и началось братоубийство. Брат пошел на брата: один под русским флагом, другой под своим родным. Это и показывают летописные миниатюры. Вот почему воины нарисованы одинаковыми — и тюркские, и русские.

С братоубийства началась Киевская Русь… И верно, летописные миниатюры — «окна в исчезнувший мир». Если их отмыть от грязи, то многое увидится. Жизнь целого народа… Моего народа.

А один рисунок разительно отличается от других, на нем степные воины выглядят иначе. Почему? Конь, сбруя, стремена, шашка — все такое же, но на головах у них вместо шлема колпак с полями. Что это? И кто это? И почему это?

Колпак похож на казахский или киргизский мужской головной убор, он до сих пор там в ходу, называется «шапан». Значит, не трудно догадаться, что на рисунках люди, пришедшие в Киев из восточных каганатов Дешт-и-Кипчака. Их называли «печенегами». Печенеги не носили папах, традиционных для западных каганатов Дешт-и-Кипчака, зимой они носили борик (шапку), хотя в остальной одежде сходство у тюрков было полным… Так что по головным уборам различались не только роды, но и население каганатов.

Многое таят в себе летописные миниатюры. Они, как знаки древней письменности, открывают картины жизни ушедших поколений. Их надо уметь видеть. Кому-то, возможно, эти произведения искусства покажутся примитивными, и он решит, что примитивно жили предки. Нет, каждая деталь летописной миниатюры выписывалась с особым тщанием, ибо таила глубокий смысл, передавала чувства и мысли народа.

Вина ли в том предков, что мы, потомки, очерствели, разучились понимать и чувствовать реальность? Вот и не понимаем их!

Тонким вкусом светятся миниатюры: каждый символ, каждый штрих приглашают к неторопливой осмысленности, к созерцанию. Ничего нет лишнего, все закончено, все понятно.

Подобная запись времени отличает китайскую и японскую графику, в ней тоже художники обязательно оставляли белое пятно — место для воображения зрителя. Чтобы зритель стал соавтором, а его «картина» — самой выразительной и запоминающейся на свете. Но видеть ее мог только он один!

Порой один символ, штрих, иероглиф говорит куда больше, чем страницы иной пухлой книги. В этом своеобразие восточной культуры. Восток ценил время и место на бумаге. Миросозерцание у него в крови, отсюда духовность и глубина живописи, ее законченная «незаконченность»…