Полынь Половецкого поля - [102]

Неподалеку два других селения, тоже очень древние — Хурзук и Карт-джурт. Эти три аула веками составляли этнический центр карачаевского народа. Классические поселения тюрков. Именно тюрков! Рядом археологи нашли захоронения — курганы XIV века, каменные изваяния.

Сосланбек родился здесь, в Учкулане, в благородной семье. Лишь на годы ссылки покидал Родину. Может быть, поэтому ему здесь все так дорого. Он сам организовал сельский музей. Чего там только нет: утварь, фотографии из прошлого времени (одну из них я взял в эту книгу). Что смогли собрать, то собрали сельчане, все здесь хранит память о предках. Неторопливо, чтобы растянуть мне удовольствие, он показывал и рассказывал о своих находках, пока жена готовила нам плов.

Ветер врывался в музей сквозь битые стекла и приносил уличные запахи, которые лишь дополняли память о былом. Ведь того Учкулана больше нет, он весь уместился в музее, в одной комнате старого школьного дома.

Селение, где обитало четыре тысячи семей, ныне разрушено. Одни руины. Живые дома можно пересчитать по пальцам. А когда-то каждый квартал был как отдельная деревня, где жили люди одного рода. У них было все свое — лавка, пасека, мельница, даже кладбище.

В Учкулане был квартал Аджиевых. Я не удивился, потому что знал — он должен быть. Вот древняя тюркская легенда:

«Когда-то вблизи Алтая кочевали племена древних тюрков, пришло время, вождь их умер и оставил все двум сыновьям. Но братья поссорились, младший, по имени Шад, схватил кинжал и бросился на старшего, не убил, а только ранил. Опасаясь мести, Шад сбежал с рабыней, из-за которой поссорились братья. Он ушел далеко, где была большая река и много деревьев. Вскоре к нему пришли семь его родственников, одного из которых звали Аджи-лад, остальных — Ими, Имак, Татар, Байндур, Кыпчак и Ланиказ. Когда земля разукрасилась и снег растаял, они узнали от путников, что на их племя напали враги, что старший брат убит. Шад, услышав эту весть, вернулся в племя, собрал людей и отомстил врагам. Его племя быстро окрепло, разрослось, и от него отделилось семь других племен по имени названных семи человек… Так пошли по земле тюрки».

Судя по легенде, Аджи — один из древнейших родов. Имя наше мне не раз встречалось в литературе: Абаджи, Атаджи, Аджибей, Аукаджи, Аджибал. Часто его произносили и в Учкулане. Была даже, как мне рассказывали, здесь примета: если встретишь на дороге Аджи — это к удаче.

Слава горам, сохранившим то, что всюду уничтожено. Или забыто. В Карачаевске, к своей радости, я нашел родственников.

Старший — Назир, директор завода. Красивый человек, уважаемый. И дела его красивые: он поставил в горах памятник предкам. Всем Аджиевым, которые жили до нас.

…Многое мне рассказал и показал в тот вечер Сосланбек, он большой мастер, память у него отменная.

— Сосланбек, что ты можешь сказать о карачаевских Аджиевых?

— Уважаемый род…

Я знал, здесь, в селениях, обитали не простые люди. Ой, не простые. Большинство было благородных кровей, потомственные князья, аристократы. Те самые, что ушли из Степи и никому не продались. Они остались кипчаками. Князья сами пасли и доили коров, овец. Сами строили дома, готовили пищу. Слуг у них не было, Батый лишил их всего. В редкой семье держали батрака. Бедно жили князья: горы скудны на достаток, но они оберегали от врагов…

— Так вот откуда поговорка: «На Кавказе что ни гора, то князь», — воскликнул я.

Вроде бы абсурд. Но лишь для непосвященного! А было все просто, как и бывает в жизни. На Кавказе князья, в отличие от своих «русских» родственников, выжили и остались князьями.

Но в масштабах Кавказа… Теперь далеко не все смогли бы достойно носить этот высокий титул. Выродились князья. Дух оставил их. А без духа разве можно быть аристократом?

— Спасибо, Сосланбек, вкусным был твой плов. А еще вкуснее твои слова.

Христиане из прошлого

Часть I

Кумыкский аул Чирюрт нашел себе место там, где сомкнулись равнина и горы, где буйный Сулак утих и его берега усыпали песок и галька. На границе двух миров стоит древний аул.

О его почтенном возрасте ничего не говорит. Скорее все говорит о молодости. Поэтому-то и проезжал я всегда мимо. Что смотреть? Небольшую ГЭС? Кого она удивит в конце XX века? Как и водохранилище, кажущееся заросшим озером среди гор? И одноэтажные домики, выглядывающие из садов, не архитектурное чудо, ради которого останавливают машину. Даже мечеть, сверкающая краской, смотрится как любая другая сельская мечеть.

В Чирюрте все буднично и просто. Кроме названия.

В названии птичья игра звуков — чирюрт, чир-юрт. «Чир» по-тюркски «стена», а «юрт» — «селение», выходит, «стена у селения». Или «селение у стены». Но что за стена? О ней я узнал в Москве и теперь захотел посмотреть.

…На окраине аула один из переулков упирается в шлагбаум: кто-то перегородил улицу, чтобы скот не ходил к горе. За шлагбаумом — каменистый проселок, подернутый низкой травой, он взбирается к подножию хребта и теряется там.

Хребет необычный. Его, при сотворении, Бог аккуратно разрезал вдоль, по самому гребню. И южная половина после этой операции сползла вниз, а северная получила вид отвесной, неприступной стены… Здесь тысяча семьсот лет назад тюрки построили город, один из первых своих городов на Северном Кавказе.