Полярные чувства - [24]

– Допустим. И где детектив из Управления предлагает искать неизвестную?

– Не начинай. Этого я не знаю, но кое-что могу сделать.

– Не томи.

– У меня есть доступ в психиатрическую больницу и…

– И ты постоянный клиент?

– Пошутила так пошутила. Видимо с чувством юмора у тебя так же, как с готовкой.

Она не удержалась и показала ему язык. Нет, в его присутствии с ней происходило что-то невообразимое! Показать язык взрослому мужчине! Ведет себя как ребенок. Она почувствовала злость и раздражение, не зная, как избавиться от этих эмоций, опустила голову, скрывшись за каскадом волос и стала что-то писать на чистом листе.

Соколов поднялся:

– Я могу попытаться выяснить, много ли больных общаются с осами и не сбегал ли кто за последние полгода. Все, ухожу.

Она резко вскинула голову:

– Уходишь?

– Мыть посуду. А ты думала так легко от меня отделаешься?

Соколов включил воду, она слушала, как он гремит посудой и даже что-то напевает. У него оказался неплохой голос. Он исполнял что-то из шансона. Александра осторожно выглянула из-за угла, наблюдая за его ловкими движениями, любуясь его телом и улыбалась, не понимая, что с ней происходит. А потом, рассерженная вернулась на диван, вновь схватила ручку и стала быстро-быстро писать. Вскоре лист был испещрен вдоль и поперек одними и теми же словами:

Черт! Черт! Дьявольская муть!

Глава 13

– Клавдия Евгеньевна, вы же понимаете, что в ее положении нельзя нервничать!

– Лешенька, я все понимаю, не надо было ничего говорить. Ох, Василисочка моя, только бы все обошлось.

– Мама, Лешка, я… я жива, – Василиса медленно распахнула глаза. Знакомые желтые обои в мелкий белый цветочек, люстра, похожая на гномий колпак. Она не в больнице, она у мамы. И ее рыцарь рядом.

– Мама, а что случилось? Я помню, как ты говорила по телефону, а потом… – ее глаза округлились, в них застыл ужас, руки задрожали, она прикрыла ладонью рот, чтобы не закричать.

– Василек, не волнуйся. Хочешь, я тебе чай принесу?

Она отрицательно помотала головой, все так же прикрывая рот.

– Василисочка, у меня где-то валерьянка лежала. Я сейчас найду.

– А ей можно? – засомневался Алексей.

– Две капельки, Василисочка, я сейчас принесу, – повернулась к зятю: – От двух капелек ничего не будет.

– Как такое возможно?… – Василиса отняла руку ото рта и медленно приподнялась. Супруг заботливо придерживал ее за талию, в то время, как Клавдия Евгеньевна искала лекарство.

– Мама, я не буду пить эту гадость. Мне… мне уже лучше. Мама, можешь не искать.

Клавдия Евгеньевна села рядом с дочерью, и какое-то время все молчали. Каждый думал о несчастной Ксюше. Алексей с ней не был знаком, но упоминание о том, что погибшая была рыжей навело на неприятные мысли. В душе он уже объявил смертный приговор сектанту, нисколько не сомневаясь, что тот убил девушку, потому что она была похожа на его жену. Клавдия Евгеньевна, стараясь не расплакаться, с болью думала о том, какой изверг мог убить хорошую девочку. Кому она могла помешать? Какое надо иметь извращенное понятие о жизни, чтобы так легко взять и отнять ее у бедной Ксюшеньки? А Василиса, прекрасно помня веселую красавицу, мечтавшую о жизни телезвезды, с ужасом осознавала, что ей уже не кажется такой уж романтичной вся эта история с психом. А вдруг этот псих, такой же ненормальный, как и тот, что убил бедную Ксюшу? Она представила, что было бы с ее близкими, если бы ее – молодую, еще не познавшую всю полноту жизни, вдруг взяли и убили. Бедная мама, бедный Лешка! Какого же сейчас несчастным родителям Ксюши! Василиса почувствовала головокружение и опустила голову на плечо супруга.

– Василек, ты как?

– Жива, – тихо повторила она и бесцветным голосом добавила: – Надо помочь ее семье.

– Конечно, Василек, никого в беде не бросим. Ты все еще бледная, может приляжешь?

– Василисочка, я могу одеяло принести. Ты вся дрожишь.

Дочка подняла голову и с отчаяньем посмотрела на Клавдию Евгеньевну:

– Это не от холода, мама, это от страха.

Они с мужем переглянулись, не зная, стоит ли рассказывать о настоящей причине своего приезда – оба чувствовали, что смерть Ксюши не случайна, от этого становилось жутко, и тут Василиса разрыдалась.

Арсений жалобно мяукнул и запрыгнул на колени к плачущей Василисе. Та машинально начала его гладить. Вскоре кот стал выглядеть так, будто принял душ. От возмущения фыркнул, но с коленей не слез.

– Лешенька, вы мне чего-то недоговариваете?

Мужчина молчал.

– Сейчас ромашковый чай заварю. Ох, что же такое происходит…

– Лучше что-нибудь солененькое дай, – жалобно попросила дочь, понемногу успокаиваясь, – и колбаски.

Услышав знакомое слово, Арсений, словно по волшебству спрыгнул с коленей и побежал на кухню.

– Василек, тебе лучше?

Она кивнула, высморкалась и виновато ответила:

– По-моему, это гормоны.

– Все хорошо, Василек, – Алексей улыбнулся и легонько коснулся еще влажной щеки.

Остаток дня договорились не упоминать о трагедии. Клавдия Евгеньевна открыла банку с консервированным болгарским перцем, Василиса опустошила ее наполовину, остальное доела, когда сели к телевизору. Чтобы не испытывать лишних волнений, решили посмотреть музыкальную программу, где новая поп-звезда в платье, напоминающем рваную половую тряпку, рассказывала, как к славе ее привели отнюдь не деньги отца – владельца одного из крупных агрохолдингов, а исключительно талант.