Полярная звезда - [37]

— Я займусь этим, — сказала Марианна.

Она бросила на стол свою шляпу, повязала вокруг талии какую-то тряпку и с деловым видом прошла за прилавок.

— А вы, видать, мастерица на все руки! — заметил Мимиль, с восхищением следя за девушкой.

В этот момент послышались шаркающие шаги, и появился дядя; он горбился, опираясь на палку, брюзжал и откашливался.

— Сейчас здесь не обслуживают, — буркнул он, — приходите попозже. Поняли, разрази вас гром? Хозяйки нету!

— Где же кофе? — спросила Марианна.

Дядя словно прирос к земле. Не ослышался ли он?

— Чего вы здесь роетесь? Не ваше дело! — размахивая палкой, закричал он.

— Пожалуйста, — отозвалась Марианна, — мне, знаете ли, всё равно. Я для вас стараюсь: хотела приготовить вам кофе с молоком.

Неизвестно, что подействовало на старика, властные нотки в её голосе или предвкушение долгожданного полдника, но только он опустил палку — надо признаться, очень неохотно — и ткнул ею по направлению к маленькому шкафчику.

— Там поищите, — процедил он сквозь зубы, а в глазах его вспыхнул жадный огонёк.

Пять минут спустя на спиртовке уже кипела вода, и Марианна каждому нашла дело. Большой Мимиль молол кофе, дядюшка Арсен наливал молоко в кастрюлю и доставал из шкафа стаканы, потому что кофе, естественно, варилось на всех. Бернару поручили обслужить двух только что вошедших посетителей, и он с шутовскими ужимками наливал им сидр, подражая повадкам заправского бармена. От всей этой суматохи Лулу проснулся, и Марианна решила промыть его ссадину. Что произошло между ними? Никто бы не мог этого сказать, только после нескольких поползновений к бунту малыш, словно по волшебству, смирился; из его рта, ещё минуту назад разинутого до ушей, почти квадратного, теперь полился смех, и он с радостным мурлыканьем схватил свой рожок — причину стольких драм.

— А я чем могу помочь? — спросил Поль, остававшийся всё это время в тени.

Марианна повернулась к нему.

— Как, вы здесь? — сказала она, ставя пустой рожок на прилавок. — Бегите быстрее на улицу Аиста, это будет лучше всего. Что, если господин Юло явится за вами сюда, представляете себе? Только этого не хватало!

— Вы так думаете?

— Да, я так думаю. Будьте умницей и послушайтесь моего совета. Ведь вы, надеюсь, теперь успокоились. Положитесь на меня, — с улыбкой добавила Марианна, — я не уйду из таверны, пока не вернётся госпожа Бланпэн, а завтра я непременно забегу на пляж повидаться с вами и рассказать, как обстоят дела. А сейчас марш домой!

Полю отнюдь не хотелось повиноваться, но видеть, как врывается разъярённый господин Юло, — нет, благодарю покорно, такая картина была бы не из приятных; он, попрощавшись со всеми, ушёл. За последние часы он столько пережил, что теперь машинально совершал свой обычный путь и в мыслях о Лулу, о Марианне не замечал улиц. Группа купальщиков, на которую он наткнулся, огибая Аркады, вернула его к действительности. Поль резко остановился. Куда он идёт? Не на улицу же Аиста? Ведь госпожа Юло выгнала его. «Не возвращайтесь сюда!» — крикнула она и захлопнула дверь перед самым его носом. Поль невольно улыбнулся. Какое облегчение! Ни сцен, ни баса, ни ехидных намёков на маленькую таверну. Но что же ему делать в таком случае? Вернуться в «Звезду», рискуя встретиться там с господином Юло? Укрыться у Марианны, приказавшей уйти от неё? Положение, в какое он попал, совершенно озадачило мальчика; а между тем, сколько Поль ни думал, ему не в чем было упрекнуть себя. Конечно, он ослушался папу, но мог ли он поступить иначе, когда всю долгую неделю не имел никаких известий от брата? Будь здесь мама, она бы поняла его мучения и пожалела бедную, совершенно одинокую тётю, которой приходится бегать из одной больницы в другую. Ссора стала представляться Полю в ином свете, не как что-то неотвратимое, а как что-то преходящее, такое, с чем можно бороться… Привести папу к тёте Мальвине — прекрасная мечта! Ему приходили в голову слова, целые фразы, какие он никогда прежде не осмелился бы произнести даже мысленно, но в глубине души он прекрасно знал, что стоит ему завтра очутиться перед папой, и все эти прекрасные фразы сразу же упорхнут, а он будет думать только об одном: как избежать его гнева. Потому что папа, конечно, приедет с первым же поездом — ведь Юло телеграфировали ему. Чтобы не пасть духом, Поль старался забыть о том, что его ждёт, и, слоняясь по городу, инстинктивно выбирал самые тёмные улочки, на каждом повороте вглядываясь в прохожих. Он прошёл вдоль и поперёк весь старый порт, пересёк Полет, попутно посмотрел на пещеру Маринетты, пустую, с заваленным входом, словно уже не жилую. Потом, побродив около вокзала, свернул на пыльную тропинку, которая вывела его прямо в поле. Подъёмы, спуски, дачи, фермы… Он кружил по замкнутому кольцу, по три раза возвращался на одно и то же место и снова уходил куда глаза глядят.

Сумерки застали его на придорожной тумбе; он уже дошёл до половины косогора, на который взбирался кратчайшей дорогой, той, что вела к замку. У ног его протянулась Большая улица. Вот одна за другой освещаются её лавки. Огоньки домов, печальное безлюдье пляжа, покинутого купальщиками, тёмное море с его тревожным шумом, море, по которому через равные промежутки времени шарят собранные в пучок лучи вертящегося маяка. Ночь… «Как быть? — спросил он себя. — Не могу же я до утра оставаться на улице!» Он устал, ноги у него болели, его одолевал голод. Однако странная вещь — одиночество не тяготило его, наоборот: ему было радостно от прилива душевных сил, он начинал входить во вкус приключений и, несмотря на усталость, чувствовал себя хорошо, как никогда. Он подумал о Робинзоне. Разве не походил он сейчас на него? Да, но Робинзон имел пещеру, ему было где ночевать. Пещеру… Пещера Полет, пещера Маринетты, пещера Кра… Поль вскрикнул. Пещера Кра с её сводом, окрашенным в синий цвет, и маленьким убежищем слева, — как хорошо можно там выспаться на постели из водорослей! Вот где он укроется сегодня вечером. Кто станет искать его в тюленьем тайничке? Он вскочил на ноги и помчался вниз по склону. Сначала надо запастись чем-нибудь на ужин.