Поляне - [89]
— А еще беда, — продолжал он свое, — когда муж хотя и разумом не обделен, зато ленив зело. Не знаешь, что хуже, а что лучше.
— Пожалуй, лучше уж ленивый дурень.
— Отчего же? — Житовий явно не желал толковать о чем-либо ином. — Не разумею.
— А оттого, — ответил Горазд, — что ежели дурень ленив, то от его дурости беды меньше.
— Это верно, — согласился Житовий. — Когда дурень старается… такое сотворить может, не приведи Дажбог! Уж лучше пускай и впрямь ленивым остается. Только я так разумею, что леность, как и дурость, ничем не исцелишь.
— Да, дурость исцелить… не ведаю как. А леность… леность исцелить возможно. Очень даже возможно.
— Как исцелить ее? Кабы ведал, многих бы исцелил, немало дел великих содеял бы на земле древлянской. Подскажи, будь так ласков. Не таись.
— А для чего мне таиться? — пожал плечами Горазд. — Тут и утаивать нечего. Леность очень даже просто исцеляется, есть одно доброе зелье от нее, хоть кого исцелит.
— Какое же?
— Нужда великая. Вот зелье! Ничто иное так от лености не исцеляет. Нужда! Уразумел?
— Уразумел, боярин, уразумел. Когда в утробе пусто — и ленивый на охоту пойдет. Когда глотка пересохнет — и ленивый за водой отправится. Когда недруг на пороге — и ленивый за копье схватится. Твоя правда, боярин. Что ж, давай выпьем с тобой за то, чтобы всех ленивых нужда исцелила.
— Давай, отчего же. Только не любая нужда. Чтобы древлянам не было нужды на полян копье поднимать. И чтобы на полянские дворы древляне не набегали. За это пью!
Житовий видел, что как ни тяни, как ни уводи разговор, а полянский боярин упорно сводит все к своему. Стало быть, от головного разговора не отвертеться. И старый Житовий, подумав, произнес:
— Вот что скажу я тебе, как боярин боярину. Внимай. Я тоже, как и ты, желаю, чтобы у древлян не было нужды на полян копье поднимать. И чтобы наши кметы на ваши дворы не набегали. Я тоже, как и ты, желаю, чтобы князья наши меж собою дружно жили, чтобы совместно в походы ходили и добычу делили честно. Я тоже помню, так бывало прежде…
— А что бывало прежде, отчего бы тому и впредь не быть?
— Согласен, боярин. Но ведь бывало прежде и иное. Бывало, что твой князь пытался наложить дань на землю нашу. Бывало такое?
— Бывало. Но то — в ответ на озорство, на набеги древлянские.
— Верно. И то и другое бывало. А ты сам сказал: что прежде бывало, то и впредь повториться может. Где же порука, что князь твой, припомня прежние обиды, не захочет наложить дань на землю нашу? Как оно уже бывало…
— Слово нашего князя тому порукой будет. Ежели новых набегов на нашу землю творить не станете. А мало вам слова княжьего… что ж… я готов заложником у вас остаться. И коли нарушит мой князь свое слово, то сотворите со мною все, что сами пожелаете!
— Верю тебе, боярин. Верю и князю твоему, коль скоро послал он тебя одного, без кметов, без меча даже. Не опасайся, в моем доме, покуда жив я, никто тебя обидеть не посмеет, никто не тронет. Я верю, ибо сам так же мыслю и того же желаю. Да не все у нас так мыслят. И князь наш Горислав мыслит не так. А супротив своего князя я не пойду. Как и ты не пойдешь супротив своего.
— Супротив Кия не пойду, — подтвердил Горазд. — Но уговорить его сумел, оттого и зришь ты меня здесь. И ты супротив Горислава идти не должен. А уговорить его попытайся, помоги своему князю. Попытка — не пытка.
— Эта попытка — хуже пытки, — горько усмехнулся Житовий. — Ты предлагаешь, чтобы я помог своему князю? Однако помочь можно лишь тому, кто желает твоей помощи. Уговорить его? Уговорить можно лишь того, кто готов поддаться уговору. Ты плохо знаешь нашего Горислава.
— На что же он надеется? — Горазд в задумчивости теребил свою бороду. — На Долгие Валы? Так нам даже ромейские крепости не в диковинку…
— Древляне числом сильнее, боярин. Вот на что надеется князь наш Горислав.
— Числом сильнее? Нет, Житовий, не в числе сила племени. Хотя и число — дело не последнее. Ромеев, скажем, намного меньше, нежели готов, гуннов и вандалов. И все же ромеи с наибольшим числом своих недругов совладали, одних примучили, другие сами к ним под стяг пошли. Отчего так? Оттого что не одно только число силу дает. Мы здесь с тобой о дурнях говорили. Так один разумный кмет сотню неразумных в полон возьмет. Великое число — еще не залог победы, особенно в ратном деле. Да ты и сам то ведаешь. Ходил на медведя с рогатиной, брал его? А в ком весу больше? Конь послушен тебе? А в ком силы больше? Нет, не число кметов решает, а то, каков каждый кмет и кто ведет его…
Они долго еще толковали. Но так и не столковались, хотя оба желали одного и того же. Бывает и такое…
Вскоре Горазд воротился к Горам. Живой, невредимый. И — ни с чем.
17. Думы Лыбеди
Счастливые те, кто не утруждает себя думами. Легко им жить на белом свете.
Пожелали есть они — и едят себе, что боги послали. Едят и не ведают заботы, откуда те яства, кем и как добыты да изготовлены, будут ли назавтра и после, хватит ли на всех. Едят в полное свое удовольствие и не печалятся, что где-то у кого-то голодом чрево сдавило… Счастливы в беззаботности своей.
А захотят такие люди спать — голову преклонили и спят себе безмятежно. Их сна никто и ничто не потревожит, ибо в тот час не смыкают очей кметы дозорные. А где-то на дальних дворищах левобережья в тот же час озоруют гунны либо гультяи. И в тот же час в чужой стороне рыдает безутешно, терпя великие муки души и плоти, полянская дева, не убереженная от набежавших умыкателей. В дыму и в огне где-то лес, горит высохшая трава в степи, пылает чье-то жилище. А в лесу да в степи — зверь и птица, тоже горят, заживо. И в жилище пылающем — чадо малое, в люльке забытое, а огонь все ближе, ближе, уж дышать нечем, а оно еще кричит пока в безысходной тоске. Да кто услышит, кто явится — спасти?.. Крепко спят люди, счастливые в безмятежности своей.
В увлекательной исторической повести Б. И. Хотимского рассказывается о начальном этапе жизни восточных славян, о том времени, когда на смену отжившему первобытнообщинному строю приходил новый строй — феодальный. Книга повествует об основании города Киева, являвшегося на протяжении многих столетий столицей влиятельного славянского государства — Киевской Руси.Для среднего и старшего школьного возраста.
Книга рассказывает об известных участниках революции и гражданской войны: И. Варейкисе, М. Тухачевском, В. Примакове и других. Читатели узнают и о мятеже левых эсеров, поднятом М. Муравьевым, судьбе бывшего прапорщика М. Черкасского, ставшего одним из командиров Красной Армии.
Борис Хотимский — прозаик, критик. Особое внимание в своем творчестве он уделяет историко-революционной теме. Его книги «Пожарка», «Рыцари справедливости», «Латырь-камень», «Ради грядущего», «Три горы над Славутичем» были с интересом встречены читателями. В повести «Непримиримость» рассказывается о большевике Иосифе Варейкисе, члене Коммунистической партии с 1913 г., активном участнике борьбы за власть Советов в Подмосковье, на Украине и в Поволжье. Летом 1918 г. под непосредственным руководством председателя Симбирского комитета РКП (б) И. М. Варейкиса была ликвидирована авантюристическая попытка левого эсера Муравьева сорвать Брестский мир; этот героический эпизод стал кульминацией сюжета.
Новую книгу москвича Бориса Хотимского составляют произведения, повествующие о событиях и героях различных времен, но так или иначе затрагивающие острые проблемы современности.Действие повести «Река — Золотое Донышко» разворачивается в первое десятилетие после Великой Отечественной войны, судьбы многих героев подвергаются нелегким испытаниям… «Сказание о Тучковых» посвящено подвигу одного из героев войны 1812 года; «Ноктюрн Бородина» — противоречивым исканиям выдающегося русского композитора и ученого; «Слоны бросают бревна» — произведение, весьма необычное по форме, рассказывает о жизни современных журналистов.Творчество Бориса Хотимского давно привлекает читателей: писатель сочетает интерес к истории со сложными сегодняшними проблемами борьбы за справедливость, за человеческое достоинство.
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».
Роман посвящен судьбе семьи царского генерала Дмитрия Вороновского, эмигрировавшего в 1920 году во Францию. После Второй мировой войны герои романа возвращаются в Советский Союз, где испытывают гонения как потомки эмигрантов первой волны.В первой книге романа действие происходит во Франции. Автор описывает некоторые исторические события, непосредственными участниками которых оказались герои книги. Прототипами для них послужили многие известные личности: Татьяна Яковлева, Мать Мария (в миру Елизавета Скобцова), Николай Бердяев и др.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.