Поляне - [77]
Знакомые, знакомые места! Вот и великий камень, на отдыхающего быка похожий. Вот и две сосны стволами переплелись. А вот и та поляна, вся обласканная Дажбогом, с тем самым дубом посредине. А далее — березняк виден с осинником, стволы сырые, зеленые, и за ними — болото, а за болотом… Знать бы ту тропу заветную через топь, одним соседям ведомую! Может, Белый Волхв ее ведает? Волхвы все ведают… Может, для того и привел сюда Хорива — показать ту тропу? По которой прошел в последний раз ненавистный Ус — навстречу заслуженной своей гибели. Тропу, по которой перед тем утаскивал проклятый богами Ус бедняжку Милану — и те зеленостволые березки с осинками слышали ее крик отчаянный. А Хорив не слышал, не подоспел на выручку из далеких ромейских земель, с берегов покинутого теперь Истра. Раньше бы покинуть, раньше воротиться!..
Белый Волхв остановился у дуба, повелительно ударил в землю посохом.
— Иди сюда, Хорив! Хочешь — сядь, отдохни. А хочешь — стой. И внимай. Здесь убил ты Уса?
— Здесь.
— Один был?
— Один… Нет, конь еще был со мной. И меч.
— А Ус один пришел?
— Без коня. С мечом и секирой.
— Коня через топь не проведешь… А ведал ли ты, что с Усом четыре брата его приходили?
— Не ведал.
— Не ведал, так… Оборонила тебя сила небесная, Хорив! Вон в тех кустах сидели братья.
— Отчего же… отчего же не помогли они Усу? Да ежели бы Кия или Щека кто вот так… да я бы!..
— Ты бы! — усмехнулся старик невесело. То ты, а то они. Да ведь ты удружил им, убив Уса. Теперь они третью часть его добра и всех его жен себе возьмут. А старшего вместо Уса князем на ихней сходке назовут. Для чего же им было мешать тебе и помогать Усу? А ты говоришь, родная кровь…
— Но я избавил от него Милану! — воскликнул Хорив, ничего пока не разумея. — Я отомстил за нее!
— Избавил… Отомстил… — Белый Волхв глядел своими светлыми мудрыми очами из-под седых бровей, глядел отчего-то со строгой жалостью. — А ежели старшему брату Уса достанется Милана? Легче ей будет?.. Не дергайся, не достанется. Никому не достанется… Эх, Хорив! Много надо терпения, чтобы что-то сделать. Ты терпеливо ждал Уса три дня… Но еще больше требуется порой терпения, чтобы чего-то не делать!
— Не разумею…
— Сейчас уразумеешь, милый. Внимай и молчи. И не шевельнись, пока не доскажу всего. Замри и не шевельнись! Не шевельнись… Замри…
Будто связали Хорива. Дуб на поляне скорее мог бы пошевельнуться, а он не мог. Старик же начал рассказывать. И рассказывал долго-долго, ничего не упуская. И каждое его слово было как тупой нож под сердце.
— Вот что довелось претерпеть Милане, — закончил он. — Оттого что ты убил Уса. А ведь можно было иначе. Отчего ко мне не пришел? Тропу забыл?..
И тут будто бы развязали Хорива, он вскрикнул тоненько, как младенец, сорвал с себя плащ и шапку, оттолкнулся всею силой от земли, распластался над травой и — как брошенное мощною рукой тяжелое копье — ткнулся головой и неколебимый ствол дуба! Отпрянул и снова — головой вперед, к стволу!..
Кто ведает, сколько лет живут волхвы? Кто ведает, откуда вдруг берутся несвойственные старикам быстрота и сила в их высохших руках? Эти быстрота и сила спасли теперь Хорива: не успела его голова вторично и, надо полагать, окончательно достигнуть ствола, как Белый Волхв перехватил старыми руками молодое тело, прижал к траве. Хорив бился, изгибался, ронял пену, как заарканенный конь, пытался грянуться затылком о землю, но старик придерживал обезумевшую голову, не допускал до земли. И все бормотал, бормотал что-то… Бормотал, бормотал…
Очнувшись, Хорив встал молча, без суеты. Белый Волхв, тоже не говоря более ни слова, подал ему шапку и плащ. Хорив надвинул шапку и натянул на плечи плащ. Поискал у пояса, спросил глухо:
— Меч где?
— Мне на память оставишь. У тебя другой найдется, а у меня ни одного. Не жалко для меня?
Хорив молча помотал головой: нет, не жалко. Ничего для Белого Волхва не жалко. А старик положил ему невесомую руку на плечо и, глядя в глаза, тихо, неторопливо молвил:
— Пойдешь один, без меча. Никто тебя не тронет в пути, добрая сила оборонит тебя. Воля неба приведет тебя на твой двор. Ступай же!..
И Хорив, все так же молча, пошел. Обратно. К своей горе, на которой — его двор. На которой — Майдан и капище, а над капищем — боги… Лицо Хорива было теперь будто из дерева вытесано, как у тех богов на Майдане. И под серыми глазами — чернота.
11. Хорив приходит к Кию
Он вошел к старшему брату в терем, когда тот сидел один, сняв сапоги и поставив натруженные, только что вымытые ступни на мягкую бурую шкуру убитой недавно медведицы.
Он вошел не спросясь и даже не поклонившись, с лицом, будто из дерева высеченным, как у богов на Майдане. И под серыми глазами — небывалая прежде чернота.
Кий молча указал на лавку — рядом с собой. Но Хорив не сел. Стоял, облизывая пересохшие губы, похоже было — собирался с духом сказать.
Не надо быть догадливым, такое уж всегда лицо было у Хорива, что все на нем видно, когда печаль и когда радость. На сей раз, однако, не просто печаль, не тоска даже — горе безысходное, и в очах на недвижимом деревянном лице — небывалая доселе одержимость, недобрая, беспросветная.
В увлекательной исторической повести Б. И. Хотимского рассказывается о начальном этапе жизни восточных славян, о том времени, когда на смену отжившему первобытнообщинному строю приходил новый строй — феодальный. Книга повествует об основании города Киева, являвшегося на протяжении многих столетий столицей влиятельного славянского государства — Киевской Руси.Для среднего и старшего школьного возраста.
Книга рассказывает об известных участниках революции и гражданской войны: И. Варейкисе, М. Тухачевском, В. Примакове и других. Читатели узнают и о мятеже левых эсеров, поднятом М. Муравьевым, судьбе бывшего прапорщика М. Черкасского, ставшего одним из командиров Красной Армии.
Борис Хотимский — прозаик, критик. Особое внимание в своем творчестве он уделяет историко-революционной теме. Его книги «Пожарка», «Рыцари справедливости», «Латырь-камень», «Ради грядущего», «Три горы над Славутичем» были с интересом встречены читателями. В повести «Непримиримость» рассказывается о большевике Иосифе Варейкисе, члене Коммунистической партии с 1913 г., активном участнике борьбы за власть Советов в Подмосковье, на Украине и в Поволжье. Летом 1918 г. под непосредственным руководством председателя Симбирского комитета РКП (б) И. М. Варейкиса была ликвидирована авантюристическая попытка левого эсера Муравьева сорвать Брестский мир; этот героический эпизод стал кульминацией сюжета.
Новую книгу москвича Бориса Хотимского составляют произведения, повествующие о событиях и героях различных времен, но так или иначе затрагивающие острые проблемы современности.Действие повести «Река — Золотое Донышко» разворачивается в первое десятилетие после Великой Отечественной войны, судьбы многих героев подвергаются нелегким испытаниям… «Сказание о Тучковых» посвящено подвигу одного из героев войны 1812 года; «Ноктюрн Бородина» — противоречивым исканиям выдающегося русского композитора и ученого; «Слоны бросают бревна» — произведение, весьма необычное по форме, рассказывает о жизни современных журналистов.Творчество Бориса Хотимского давно привлекает читателей: писатель сочетает интерес к истории со сложными сегодняшними проблемами борьбы за справедливость, за человеческое достоинство.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».
Роман посвящен судьбе семьи царского генерала Дмитрия Вороновского, эмигрировавшего в 1920 году во Францию. После Второй мировой войны герои романа возвращаются в Советский Союз, где испытывают гонения как потомки эмигрантов первой волны.В первой книге романа действие происходит во Франции. Автор описывает некоторые исторические события, непосредственными участниками которых оказались герои книги. Прототипами для них послужили многие известные личности: Татьяна Яковлева, Мать Мария (в миру Елизавета Скобцова), Николай Бердяев и др.