Поляна страсти - [33]

Моя матушка, Екатерина Андреевна, все уши мне прожужжала о том, как выгоден для нашей семьи этот брак. Но ей даже в голову не приходило узнать о моих чувствах. Она без всяких сомнений считала, что браку ничего не препятствует. Если бы она знала, как я мучился, выбирая, что важнее: чувство долга и соблюдение традиций либо чувство любви и нежной привязанности. Между тем Ширшовы стали все чаще приезжать в наш дом, да и мы отвечали визитами едва ли не каждую неделю… Долг вежливости обязывал. Долг… – Павел грустно усмехнулся. – Мне едва ли не с пеленок внушали, что долг превыше всего. И это вынудило меня сдаться. Я не мог поступить иначе…

После объявления помолвки я взглянул на Елену другими глазами. Мне хотелось найти в ней ту живость, которая есть в тебе. С каждой новой встречей, с каждой нашей прогулкой, я узнавал ее лучше и лучше, мне открывались новые черты ее характера, но, увы, они приводили меня не в восторг, а скорее в уныние. Я понял, что не смогу жениться на такой женщине, поэтому стал под разными предлогами откладывать свадьбу, надеясь, видимо, на слепую удачу. Да не так легко признаться во всем, будучи скованным путами долга…

Но мы с Еленой были помолвлены, и это обязывало нас видеться. Однако чем чаще я видел ее, тем больше думал о тебе, Дарья. Вспоминал наши встречи, твой смех, блеск в твоих прекрасных глазах. Я решился написать тебе письмо и назначить встречу. Мне так хотелось увидеть тебя вновь, все объяснить, но ты не пришла. Не потому, что тебе было все равно. Нет. Я знал, что причинил тебе боль. Ты любила меня, и это было видно по твоим глазам. Но, конечно, ты и не могла вести себя иначе… Хотя меня это мало утешало.

А однажды ко мне прибежала Полина и сообщила, что Федор сделал тебе предложение. Тогда я решил, что нашей свадьбе с Еленой не бывать!

Слава Богу, отец выслушал меня и сказал: «Я ценю твое чувство долга, но если оно не даст тебе счастья, сын, не стоит слепо следовать ему. Доверься сердцу, если оно любит, никакие беды не страшны». Я дерзнул прийти к тебе. Но ты держалась холодно и отчужденно… и была права. Сказать о своих чувствах я не смог, опасаясь, что ты не поймешь меня. И ушел с твердым намерением вернуться. А потом… Эта странная встреча в доме… Я переживал оттого, что не знал, из-за чего ты была так расстроена, тем более что на следующий день ты вдруг исчезла, оставив мне письмо. Дарья, если бы ты знала, как радостно мне было читать твое признание! Я решил разыскать тебя во что бы то ни стало. Но сначала пришлось объясниться с Еленой Ширшовой. Сказать, что она была в бешенстве, – значит ничего не сказать. Она рвала и метала! Но долг вежливости требовал, чтобы мы вместе появились на конных состязаниях. Иначе бы люди заподозрили неладное, а Елена так боялась позора.

На ярмарку мы прибыли вместе, но на конные состязания я немного опоздал, и как же я обрадовался, когда увидел среди участников тебя! Так обрадовался, что, сам того не желая, помешал тебе. Конечно, ты рассчитывала на победу, а мне было важно привлечь твое внимание. Но ты умчалась прочь, словно чего-то боялась. Я снова тебя упустил, а через некоторое время решился обратиться за помощью к цветочнику. Его сын сказал, что не знает, где ты находишься. Признаться, я не поверил ему, и потому стал осторожно следить за ним. Как видишь, Дарья, мои усилия не пропали даром. Там у ворот я слышал ваш разговор, так что Аркадий действительно не лгал, уверяя, что ему ничего о тебе неизвестно. Прости, что я позволил ему и себе устроить драку в твоем присутствии. Не волнуйся, Дарья, здоровье Аркадия не пострадало, да и мое тоже. Когда страсти улеглись и я понял, что в очередной раз лишился возможности поговорить с тобой, ноги сами понесли меня в деревенскую гостиницу. Нужно было отдохнуть… На мое счастье, хозяин здесь любит поболтать, и мне многое удалось узнать о твоей жизни здесь…

Я понимал, сколько горя причинил тебе, и единственное, чего мне больше всего хотелось в тот момент, – помочь тебе, заботиться о тебе… И эта возможность представилась мне.

Теперь, когда ты чувствуешь себя немного лучше, я вздохнул с облегчением.

Сейчас я хочу сказать тебе, Дарья, самое главное, – Павел выдержал небольшую паузу и с теплотой в голосе проговорил: – Я люблю тебя… Yo te amo [9].

Воцарилось молчание. А уже через мгновение Дарья и Павел были в объятиях друг друга. Как давно девушка мечтала об этом! В ее глазах стояли слезы, но она и не думала сдерживать их, ведь то были слезы счастья.

Павел поцеловал Дарью в макушку и взглянул ей в лицо. Счастье светилось в их глазах. Теперь слова были не нужны. Девушка улыбнулась и вложила свои ладони в его теплые, сильные, надежные руки. Павел привлек ее в себе, и, ощутив биение его сердца, она подумала: «Вот оно счастье – когда двое любят друг друга, когда они соединяются, а их души сливаются в одну – горячую, любящую, счастливую!»

Весь следующий день молодые люди провели вместе.

«Свежий воздух полезен для здоровья», – сказал Павел, и влюбленные, словно в старые добрые времена, отправились на прогулку верхом.

Встречающиеся на пути деревенские жители провожали пару недоуменными взглядами. Неудивительно, ведь о свадьбе Павла Наумова и Елены Ширшовой столько говорили, а теперь рядом с ним другая, никому не известная особа. Но ни сдвинутые брови, ни сжатые губы на лицах прохожих ничуть не тревожили Дарью. «Какое мне дело до чужого мнения, когда сбылась моя мечта! Ведь я люблю Павла, а он любит меня!» – думала она.