Поляки в Западной Сибири в конце XIX – первой четверти XX века - [16]

Шрифт
Интервал

. Переселение вглубь России происходило из восточных губерний Царства Польского, Виленской и Гродненской губерний. Среди переселенцев преобладали интеллигенция, рабочие и ремесленники[157]. С другой стороны, рост миграции в Сибирь, в том числе переселенцев из западных губерний России, определялся стремлением правительства страны содействовать демографическому росту Сибири[158]. Таким образом, польское население Западной Сибири формировалось в результате миграций как добровольных, так и принудительных.

Историю поляков в Западной Сибири в конце XIX – первой четверти XX в. можно разделить на три периода. Первый мы датируем концом XIX в. – 1914 г. В первой половине и середине XIX столетия в составе польского населения Сибири преобладали политические ссыльные и их потомки, т. к. в XIX в. политических ссыльных и каторжан в большинстве своем направляли именно в Сибирь. В 1890-е годы и вплоть до начала Первой мировой войны Сибирь оставалась местом ссылки, но среди поляков, проживавших в этот период в Сибири, уже преобладали добровольные переселенцы. Как справедливо отметила Э. Качинска, Сибирь утрачивала характер «огромной тюрьмы» и становилась краем, где проживали свободные поселенцы[159]. Накануне массового добровольного переселения поляков в Сибирь, которое началось в 1890-е годы в крае, по оценкам польских исследователей, проживали примерно 38–40 тыс. поляков. До восстания 1863 г. в Сибири проживали 14 тыс. поляков, после восстания в период с 1863 по 1872 гг. были сосланы еще 24 тыс. человек[160].

Основным источником для определения численности и состава польского населения в регионе на рубеже XIX–XX вв. являлись переписи населения. Согласно Первой всеобщей переписи 1897 г., некоренное нерусское население Сибири составляло 221 тыс. человек[161]. Из них поляков было 29 177 человек, что составляло 0,6 % населения Сибири[162]. В 1909 г. доля польского населения в Сибири составляла 0,5 %, в Степном крае – 0,1 %.

Численность католиков по переписи 1897 г. составляла в Сибири 35 151 человек. К этому времени их доля в населении Сибири и Средней Азии была 0,4 % населения. Вследствие переселения в Сибирь белорусов, литовцев и поляков численность католиков к началу 1911 г. в Сибири достигла 89 973. Всего к этому времени за Уралом проживало 119 790 католиков, что составляло 0,6 % населения. Доля поляков среди католиков Сибири составляла более 80 %[163], по данным польского историка М. Яника – 95 %[164].

Из всех поляков, проживавших в Сибири, к моменту переписи 1897 г. 20 441 человек (70 %) являлись сельскими жителями. Городское население составляло 8736 человек, или 30 %. Значительное преобладание сельского населения среди поляков в Сибири 3. Лукавский объясняет тем, что среди местных поляков в XIX в. главный контингент составляли ссыльные, которых направляли в деревню, где местные власти предоставляли им возможность завести свое хозяйство. Таким образом, многие из ссыльных поляков оставались после отбытия срока в сибирской деревне[165].

В Западной Сибири (Томская, Тобольская губернии и Акмолинская область), по данным переписи 1897 г., проживали 13 264 поляка. Из них, по подсчетам В. А. Зверева, в городах проживали 4485 человек (33,8 %), а в селе – 8789 (66,2 %)[166].

В целом в 1897 г. городское население в Сибири составляло 6,2 %. В Западной Сибири доля городского польского населения была в 1897 г. несколько выше по сравнению с данными по краю в целом, а удельный вес польского населения в городах края был больше, чем в сельской местности. Так, в городах Западной Сибири в 1897 г. на 1 тыс. человек приходилось 15,5 поляка, а в селе – только 2,3[167].

В городах Сибири поляки являлись третьей по численности группой населения после русских и евреев, их доля составляла 1,7 %, а в пяти городах Сибири (Тюмени, Ишиме, Кургане, Тюкалинске, Минусинске) они оказались на втором месте и на третьем – в 16 городах региона[168].

Таким образом, доля поляков, проживавших в городах, в несколько раз превышала среднесибирский показатель. Тем не менее, большинство поляков в Западной Сибири в конце XIX в. проживало в сельской местности, а не в городах. Т. Г. Недзелюк обращает внимание на то, что ниже всего удельный вес католиков-горожан в 1897 г. был в Томской губернии, а выше всего – в Акмолинской области. Данное явление объясняется тем, что переселенцы начала XX в. в основной массе были свободны в выборе места жительства, а переселенцы в XIX в. расселялись по деревням под надзор полиции[169].

Городское население в Сибири в 1897 г. составляло 6,2 %, в начале 1914 г. – 10,8 %. Гендерный состав населения Сибири в течение долгого времени характеризовался значительным перевесом в пользу мужчин. В сибирских городах мужчины составляли 52–55 % жителей. В деревнях наиболее освоенной юго-западной части Сибири к концу XIX в. наблюдался небольшой перевес в пользу женщин[170].

По переписи 1897 г. в Западной Сибири больше всего поляков проживало в Томской губернии. К этому времени численность польского населения в Томской губернии достигала 6387 человек, из них мужчины составляли подавляющее большинство (65,8 %). В городах Томской губернии проживали 1665 поляков (26 %), а в селах – 4722 (74 %). Доля польского населения в губернии составляла 0,3 %, а в городах была выше – 1,3 %. За год до переписи, в 1896 г., в Томской губернии проживали 9376 человек католического вероисповедания. Из них сельское население составляло 6327 человек, или 67,5 %. В следующем, 1897 г., численность католиков в Томской губернии снизилась и составляла 8973 человека


Рекомендуем почитать
Россия и Дон. История донского казачества 1549—1917

Предлагаем вашему вниманию адаптированную на современный язык уникальную монографию российского историка Сергея Григорьевича Сватикова. Книга посвящена донскому казачеству и является интересным исследованием гражданской и социально-политической истории Дона. В работе было использовано издание 1924 года, выпущенное Донской Исторической комиссией. Сватиков изучил колоссальное количество монографий, общих трудов, статей и различных материалов, которые до него в отношении Дона не были проработаны. История казачества представляет громадный интерес как ценный опыт разрешения самим народом вековых задач построения жизни на началах свободы и равенства.


Император Алексей Ι Комнин и его стратегия

Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.


Продолжим наши игры+Кандибобер

Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.


Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты

«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.


Историческое образование, наука и историки сибирской периферии в годы сталинизма

Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.


Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет?

Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.