Поля, Полюшка, Полина... - [26]

  - Туда ему и дорога! - воскликнула старуха, но все же перекрестилась.

  - Ладно, говори, чаго делать-то надо, а там видно будет.

  - Сначала бабушка, не говорите никому, что я не ваша Полина, и что князь, на балу не настоящий будет.

  - Ладно, помолчу пока. А когда мое дитятко-то вернется?

  - Не скоро еще. Они сейчас в охотничий домик князя уйдут. Там и поживут пока. А за место нее я буду.

   -Так поймет материнское сердце, что не дитя ты ей.

   - Так ведь внучка, вроде как я! Авось не поймет!

  - Ну, а как звать-то тебя, величать?

  - Поля я, Полина. Как и ваша воспитанница. А по святкам Аполлинария.

  Старая нянька, удивленно посмотрев на девушку, смахнула слезу и, поцеловав ее в макушку, сказала:

  - Теперь верю. Наша ты, родная, Полюшка, - и заплакала... Потом, успокоившись, деловито оглядела ее всю и сказала, - не порядок! Ушки-то у тебя не проколоты! Вот и еще одно различие! Да это мы сию минуту поправим! - она вынула из висевшей на стене маленькой подушечки большую булавку, зажгла свечу, прокалила острие на огне и, оттянув Полине мочки ушей, мигом их проколола. Полина вскрикнула и схватилась за уши, а нянька открыла ящик туалетного столика и, взяв из шкатулки золотые сережки, вдела их в маленькие дырочки. - Вот и все! Теперь тебя никто от моей ягодки не отличит!

11. СЕРЬГИ

   Мария сидела в своей спальне, готовясь ко сну. Она расчесывала волосы и любовалась на их блеск и красоту. Единственно чем наградила ее природа - это ее чуть рыжеватые густые волосы. Они ниспадали ей на плечи, ложась волнистыми прядями, и блестели в свете свечи. Лицо у нее было миловидным, но лишенным изюминки. Глаза всегда были словно потухшими, правда, цвет их, напоминающий грецкий орех был не плох. Она всегда казалась грустной, и поэтому на нее мало кто из мужчин обращал внимание. В прошлую зиму они с семьей жили в Петербурге. И на скольких балах она не побывала, жениха так и не нашла. На танец ее приглашали обычно из вежливости и всего один раз, так как она от природы еще и немного прихрамывала. Это сказывался врожденный вывих бедра. И хотя с ней тщательно занимались и доктора, и учителя танцев, все же это было слегка, но заметно. Хотя она и была, как считали все окружающие барышней-тихоней, она обладала жгучим темпераментом. Ее не устраивала тихая жизнь в глуши, она мечтала о столице, балах, раутах. Мечтала, чтобы у нее был свой салон, куда бы съезжалась вся знать, она мечтала блистать в свете, но этого ей, видимо было не дано. Полинка дура, думала Мария, вспоминая ее вздохи по князю Владимиру. Конечно, он был определенно не дурен собой, наверняка умел обходиться с дамами, но он решил жить в глуши, уехав из Петербурга, оставив службу и свет. Ее не устраивал такой жених. Будучи в прошлом сезоне не слишком популярной среди знатных мужчин, желающих вступить в брак, Мария вернулась домой и была сосватана с Владимиром, к которому была совершенно равнодушна.

  Однако, на вчерашнем балу, князь уделял ей очень много внимания, при этом постоянно посматривая на ее младшую сестру, и она поняла, что он что-то задумал. Согласившись жениться на ней, он совершенно не намерен был этого делать. Вчера она была ослепительна. Ей было сшито потрясающее платье из шелка цвета морской волны. Он очень гармонировал с оттенком ее волос, которые были тщательно уложены и завиты. В уши она вдела те самые серьги, которые они с Полиной нашли на берегу. Матушка, заглянувшая к ней в уборную перед балом, пришла в неописуемый восторг, от вида своей старшей дочери. Мария казалась восхитительной. Глаза горели, грудь вздымалась, тонкая талия подчеркивала стройность фигуры. А в маленьких раковинках ушей сверкали потрясающей красоты серьги. Идеально подходившие по цвету к её платью.

  - Откуда у тебя такая красота, дочь? - спросила матушка, рассматривая драгоценные подвески в ушах дочери.

  - Мне их старый князь подарил, - соврала Мария. Она решила предупредить старого пройдоху, чтобы он не сознавался, что не имеет к этим серьгам никакого отношения. Полина тоже станет молчать о том, откуда у нее эта брошь. Ан нет, так пусть ее считают вруньей.

  Говорят, в наших краях появился молодой красавец, так похожий на молодого князя, что ни у кого не оставалось сомнений, что это грехи молодости старого князя, которыми можно его немного пошантажировать. Помнится, батюшка, не без смеха сказывал, что в молодости князек был так охоч до женского полу, что не упускал возможности уложить под себя любую приглянувшуюся ему бабенку. Вне зависимости от принадлежности к свету. Ему были все равны и дворянки и дворовые, и крестьянки, главное, чтоб была сисяста и до любви охоча. Так, что тут по всей губернии столько бастардов бегает, что и не сосчитаешь!

  А еще Мария на балу заметила, что танцуя с нею, молодой князь все время рассматривал ее серьги и постоянно, что-то шептал ей на ухо. Она поняла, что это были не очень приличные обещания их совместного счастливого брака. Она не знала, как от него отделаться -от этого брака. Раньше, когда князь приехал в первый раз на смотрины, она заметила, что он обращает внимание больше на Полину, чем на нее, и при случае шепнула ему, что, мол, девушка она непослушная, непокорная, батюшку с матушкой не уважает, да няньку старую расстраивает. Что любит, как простолюдинка какая, по лесам шастать, грибы с ягодами сбирать и нагишом в озере купаться.