Полвека в Туркестане. В.П. Наливкин: биография, документы, труды - [29]
18 мая 1904 г. генерал-губернатор Туркестанского края Н.А. Иванов скоропостижно скончался в Ташкенте. Он не смог принять никаких мер к примирению сторон. Тем более что, по доходившим до него сведениям, неприязнь развилась на почве личных, а не служебных отношений.
27 мая 1904 г., исполняющий обязанности туркестанского генерал-губернатора генерал Е.О. Мациевский получил рапорт Наливкина, в котором он жаловался на незаконные действия Арендаренко, выразившиеся в издании (вопреки закону) распоряжения по жалобе на преступные действия туземного должностного лица, не дождавшись решения Общего присутствия Областного правления, журнал которого от 18 мая губернатор не возвратил в правление.
Рапорт аналогичного содержания Наливкин направил на имя военного министра В.В. Сахарова, хотя по закону подобного рода жалоба должна была быть направлена в I департамент Сената. В этой деликатной ситуации генерал Мациевский решил подстраховаться и, прежде чем отправить рапорт Наливкина военному министру, попросил генерал-майора Арендаренко представить свое объяснение.
10 июня Арендаренко подготовил ответ. Подробно, со ссылками на законодательство, Арендаренко объяснял, что «действовал по закону», правда, приводимые аргументы были слабыми и в основном этического характера, со ссылкой на личную неприязнь: «…если, с одной стороны, всякое незаконное действие влечет за собой ответственность… то, с другой стороны, каждый донос на незаконные действия должен быть доказан, а при недоказанности он почитается ложным и доноситель подлежит ответственности»[177].
29 июля генерал Арендаренко подготовил рапорт о нарушениях со стороны своего помощника>[178]. Согласно закону, именно помощник военного губернатора области отвечал за правильное ведение дел в Областном правлении а значит, даже если военный губернатор не отдавал по какой-то причине специальных распоряжений относительно секретного делопроизводства, существовали стандартные правила ведения подобного рода документации. И помощнику губернатора, т. е. Наливкину, подобная практика, несомненно, должна была быть известна. Кроме того, в ревизионном приказе по области от 14 апреля 1904 г. № 154 генералом Арендаренко было обращено внимание «на незаконное, небрежное обращение с секретной перепиской распорядительного отделения Областного правления»[179].
Весной 1903 г. во время четырехмесячного отпуска генерала Арендаренко Ферганское областное правление в составе помощника губернатора Наливкина и советников Дмитриевского и Архангельского почти одновременно возбудило уголовное преследование против трех участковых приставов: Резника, Руки-на и Каретникова по обвинению их в вымогательстве. Генерал Арендаренко, по возвращении из отпуска узнав об этом, выразил, мягко говоря, свое неудовольствие таким распоряжением Областного правления. Когда же в пререканиях по этому поводу и по другим аналогичным делам с Наливкиным, Дмитриевским и Архангельским он оказался бессильным, то, чтобы настоять на своем, он восстановил Резника и Рукина в должностях, несмотря на то, что отстранение Рукина последовало по приказанию самого туркестанского генерал-губернатора.
Сохранение при подобных обстоятельствах обвиняемых Резника, Каретникова и Рукина в должностях: первых двух – участкового, а последнего – полицейского пристава в пределах Андижанского уезда, где главным образом сосредоточивалась их преступная деятельность, являлось распоряжением не только незаконным, но и опасным, в смысле возможного давления со стороны обвиняемых на свидетелей из числа коренного населения. В рамках широких полномочий, которыми, согласно ст. 64 Туркестанского положения, пользовались чины русской администрации по отношению к «туземцам», положение последних при их желании дать откровенные обвинительные показания становилось более чем критическим.
Поэтому бывший прокурор Ташкентской Судебной палаты А.А. Чебышев, предъявил Арендаренко решительное требование о немедленном устранении Резника и Рукина от должностей, предупреждая, что в противном случае последние будут заключены под стражу. Это возымело действие – Резник и Рукин вновь были отстранены от должности.
Во время предварительного следствия, когда проживающие в Андижанском уезде свидетели стали давать показания, изобличавшие приставов в целом ряде вымогательств, по распоряжению Арендаренко, совершенно неожиданно в июне 1903 г. в Андижанский уезд была экстренно направлена военная команда, в числе 60 казаков для усмирения якобы готовящегося восстания[180]. В действительности никаких признаков восстания не существовало, поэтому войска по распоряжению туркестанского генерал-губернатора вскоре были отозваны.
Даже временное пребывание военного отряда, который по приказанию Арендаренко был передан в распоряжение еще одного обвиняемого, Каретникова, успело произвести «известное воздействие» на результаты следствия, так как после ухода войск, большинство свидетелей отказались от своих прежних показаний.
Состоялся суд, который признал обвиняемых виновными. Однако уже 1 августа 1903 г. от жителей города Намангана на имя военного губернатора поступила телеграмма следующего содержания: «Не найдете ли Вы со своей стороны возможным каким-либо образом оказать содействие к облегчению участи Резника, давно нам известного с хорошей стороны»
