Полузвери - [38]
— Ты знаешь, что если войдешь в стаю, то будешь обязана подчиняться законам и нести наказание, если ослушаешься?
— Знаю.
Старуха замолчала ненадолго, а потом снова придвинулась и нюхнула губы, задержавшись дольше и вдыхая глубже:
— Как давно я не чуяла настоящей любви… Нет слаще жизни, когда дышишь подобным каждый день… ты знаешь, что Ян мой правнук?
Кивнула. Старуха кивнула тоже:
— Я очень благодарна Нольду, что он сдружился с ним. Это требует силы и храбрости… ты не жила среди нас, тебе и представить трудно, каким нужно быть безумцем, чтобы идти поперек. Я очень люблю этого дерзкого зверя за его ненормальность. Как люблю и Яна за его необычность. Среди мужчин есть своя иерархия старшинства — первые сыны, вторые… а мой малыш угодил в седьмые, каких не бывает, да еще и без зверя. Что ты о нем думаешь?
С чего она пытает меня о Яне? Я вспомнила слова Златы и, выждав немного, сказала прямо:
— Думаю, что большинство ошибается.
— Хм… В чем твой секрет, непростая девочка? Кто ты на самом деле? И не смей солгать — перед тобой стоит королева, матриарх, самая главная и самая злая сука, Хельга Один.
— Нашли чем пугать. — Я нисколько не смутилась вызова. — Перед вами стоит дочь Великого Морса, некромантка, наследница дара виденья смерти, воззвания мертвых и их упокоения, Ева Нольд.
Сухой и трескучий смех старухи разнесся в пространстве воздуха едва ли не с эхом! Как раскат грома! И по коже пошли мурашки, будто она способна еще и разразиться близкой молнией. Я не ждала, что женщина полузверь в меня плюнет с презрением, не чувствовала неприятия, но не ожидала… радости? Ее глаза сквозь щелки век сияли сапфирами, еще секунда и они вырвутся настоящим синим пламенем и опалят!
Мы вернулись. Сам Нольд не сомневался, что меня примут. Он был спокоен и просто ждал, а остальная толпа волновалась, и больше всех трясло глыбу-мать. Один, вернув себе строгость лица, равнодушно и хладнокровно подошла к ним и дождалась тишины. Не долго — почти разом за пару секунд женщины смолкли.
— Проводи нас в дом, Алекс, и ответь, как должно гостеприимством избраннице сына. Ева отмечена всеми знаками подлинности его женщины, а по нашим законам — жены.
— Он не может! Не может…
Та задохнулась яростью, но замолкла, когда старуха стальным и тихим голосом уточнила:
— Закон не может? Человека, отмеченного признанием Великого Зверя, избранного Зверем, должно считать частью стаи, принять в клан как равного, со всеми правами законного брака между мужчиной и женщиной. — Слова звучали как сладкие пощечины, против которых не увернуться. — Разве здесь где-то сказано, кто именно из них должен быть полузверем? Он или она — разницы нет. Усмири гордыню… А ты, иди-ка сюда.
Повернулась к Нольду, и, когда тот подошел, цепко схватила за ухо пальцами:
— Удивил, мерзавец! Сукин сын! Хвалю!
— Добро пожаловать…
Могли бы слова завалить камнями наглухо — это бы случилось. Александра Нольд процедила их с такой ненавистью, что я решила — при всей возможности, это будет первый и единственный раз, когда ее вижу. Никогда больше не хотела дышать одним воздухом рядом с ней.
Самой первой через ворота прошла Хельга, второй хозяйка. Замерев, я пыталась понять — есть ли этикет в очередности, и не нарушу ли какое-то там из правил, зайдя…
— Только я должен быть последним, Ева. — Нольд угадал сомнения и одобрительно кивнул: — Все хорошо.
— Я с тобой.
И тут рухнуло…
В уши мне ударили плач и тоненький вой, жалобные и молящие призывы. Несколько шагов по плиточной дорожке сделала, а потом пошатнулась и упала на колени… внезапность и количество оказались такими яркими, что никакая сила бы не помогла сохранить лица и спокойствия! Нольд схватил за плечи, попытался приподнять, но я только еще больше скрючилась и закрылась руками.
— Припадочная…
— Ева, что?
Крошечные точки по всему саду…
Выдержать! Слезы ударили в глаза, горькие и болезненные, будто полоснули острым. Захлебнувшись чувствами, я позволила телу встряхнуться дрожью, а потом скрутила внутреннюю силу выдержки. Смогу! Не сейчас и не пред ними всеми я проявлю слабость! Эмоции… только ли страх можно обернуть в ненависть? А жалость? Бездонную боль, которая схватила за сердце тяжелой хваткой и сжала изо всех сил?
Думать! Сошлось все, что Нольд мне рассказывал о характере и привычках матери, семейных странностях и обязанности иметь наследницу. У меня открыты глаза на все, что Алекс могла скрыть от кого угодно, даже от звериного нюха и чутья, но только не от некромантки! Не пропали мои способности, все на месте, и от ужаса можно только проклясть этот дар…
Я глубоко подышала, успокоилась, и встала обратно на ноги. Меня терпеливо ждали. В глазах Нольда одна тревога, у старой Хельги вопрос. А все прочие кривили губки и либо вообще старались не смотреть, либо пялились как на чокнутую и убогую.
— Госпожа Нольд, проводите меня пожалуйста до ванны, мне нужно умыться.
— Слуги тебя…
— Я была бы вам очень благодарна… — Горло предательски задергалось, едва не перейдя на хрип. — Если меня проводите лично вы.
Ни на кого больше я не смотрела. Уперлась взглядом женщине в спину, шагнув за той следом, и молила Морса об одном — наделить меня способностью в этот момент прожечь ей костюм, кожу, кости и добраться до сердца! Превратить в пепел давно мертвое, что почему-то билось в груди, гоняя кровь.
Днём она преподаватель и художник, а ночью — Реставратор чужих воспоминаний. Днём он чертёжник, а ночью Строитель мостов между людьми, потерявшими друг друга. Вместе они работают в загадочном агентстве «Сожжённый мост» — на последнем этаже заброшенного Здания, куда приводит посетителей их связующая ниточка с теми, кого однажды они упустили. Разные люди, перипетии судьбы, и шестеро сотрудников агентства не успевают заметить, как переворачивается их собственная жизнь. А он и она по-настоящему себя и друг друга находят спустя четыре года после собственной свадьбы.
Некромаги обречены на гонение и презрение мира. Одни нас ловят для опытов, другие для ритуалов, а остальные просто считают грязью. Я и не надеялась, что кто-то мне, некромаге, протянет руку с чувством искренней дружбы, тем более, — любви! Но, может быть, все потому, что судьба столкнула не с такими, как все? Изгой, искупитель, чудак, и богач… а тот, кто собрал нас в команду… зверь? При создании вдохновлялся и частично использовал образы, предложенные автором.
«Я тебя помню» — и разбитая судьба близких людей соберется обратно. «Я тебя помню» — и в сердце откликнется настоящая жизнь, которую ты забыл и потерял. «Я тебя помню» — и сказка распахнет иные пространства, где ты уже бывал в детстве — во Дворах, на Мостах и в Безлюдье… И она возьмет тебя за руку, а он назовет по имени. И ничто, — ни время, ни злые люди, ни ошибки прошлого, не способны будут вас разлучить.
Если ты прямо с дня рождения неизвестно каким образом попадешь непонятно куда, это неприятно. Если вдобавок ко всему, местный король планирует использовать тебя в своих матримониальных планах - это тоже терпимо. Но вот когда ты понимаешь, что попал не в человека а в металлическую статую и теперь полностью бронзовый, а возвращение в свой мир зависит вовсе не от тебя... Вот тут поневоле задумаешься - что делать?
Описание: Вторая часть "Школьник из девяностых". Русский подросток сквиб, из альтернативного мира Гарри Поттера, обрёл знания о магии. Столкновение с магическим миром не стало чем-то волшебным, а принесло парню много проблем. Будучи пойманным новыми властями, пляшущими под дудку Пожирателей смерти, парень бежит из зала суда при помощи межмирового портала, прихватив один из крестражей Воландеморта. Юноша оказывается в альтернативной Японии, где компания MBI выпустила на свободу "Птичек".
Летучее Семечко не умеет летать само по себе, но благодаря ветру отправляется в долгое путешествие. Оно встречает на своём пути Храброго Воина, Мохнатую Гору, Длинношейку и Журавушку, и знакомится с Хвастливой Тыквой, прежде чем находит место для новой жизни. Сказка для детей 5–7 лет.
Сборник фантастики «Аноптикус» состоит из девяти произведений, как говорится, на любой вкус. Он не включает в себя космическую тему, но от этого не становится мене интересным. Аномальные зоны, параллельные миры, нечистая сила и неведомые сущности полностью поглотят ваше сознание, заставив читать на одном дыхании. Название сборника я почерпнул из древнего языка, не имеющего «хождения» в настоящее время. Оно означает – «неведомое, необъяснимое, пугающее». Настоящий сборник полностью соответствует своему названию.