Полустанок - [3]

Их ведет кудрявая весна.

Коли жить

Коли жить, — так предками не мучиться!

Я видал, как снег примял траву.

Но с горы сбежавшая распутица

Желтый дерн взлохматила во рву.

Коли ждать, так быть в лучах затерянным!

Я видал, как клен, склонясь к сосне,

Выгнув корни в шопот трав растерянных,

Подымался листьями к весне.

Коль любить, — так жить не так, как можется!

Не пускать отчаянья к вискам! — —

Я слыхал, как кровь, играя, божится

Плыть от сердца к сердцу по векам.

От стены к стене

От стены к стене,

От трубы к ногам,

Городской весне

По глухим складам

Он расскажет так,

Как никто не мог,

Что бежит верста

По краям дорог, —

Что ракита пьет

Тишину корней,

И ростит ее,

И шумит над ней.

От дверей к дверям,

От окна к окну

Проползет заря,

Пронесет весну —

В глубину полей,

Где лежит в земле,

Под резьбой ветвей,

Как огонь в золе,

Как в тумане звон,

Когда брызжет дождь, —

Плодородный сон, —

Корневая мощь.

От тебя к тебе,

Перемяв цветы,

Не отдав судьбе

Ни одной версты,

Опуская взгляд

В крутизну небес,

За дождем — в поля,

И опять — к тебе

Я иду. — И дождь

Надо мной звенит,

И заря — мой вождь —

Подбирает дни.

За лугами — сады

За лугами — сады. На далеком заборе

Подымает и чистит сорока крыло.

Не пытайся в пути тишину переспорить, —

В тишину пропыленное лето вросло…

Уношу за холмы свою память о прошлом, —

Но за мною упрямо кочуют следы,

Точно там, за канавой, крапивой поросшей,

Не замяли весну, тяжелея, сады.

На губах, что бледнели, когда надо мною

Наливалась рябина стыдом за тебя,

Опрокинется ветер и снова запоем

Будет петь, свои песни о камень дробя.

И опять, как всегда, упираясь в заборы,

Будут дни, тяжелея тревогой слепой,

Опускать за любовью — в степные просторы —

Мою тягу к тебе — одинокой тропой.

Одеть любовь

Одеть любовь в нарядно сшитый фартук,

И приказать служить ей день за днем

Капризам тех, кто скукой водит карты,

Ломая смерть не жизнью, а житьем? —

Напудрить гнев, как пудрит парикмахер

Лицо веселых странников любви,

Чтоб затянуть в крахмальную рубаху

Удары волн бунтующей крови? —

Пригнуть года под маятник ленивый,

Чтоб щелкал такт размеренных часов,

Чтоб заводил их мастер кропотливый,

Ведущий жизнь, как руки — колесо? —

Не ждать? — Не рвать отчаянья? — И в злобе

Не подымать над скукой кулака? —

Не пережить в нахлынувшем ознобе

Таких минут, что стоили века? —

Иль только раз сказать: Люблю. Не знаю,

На сколько лет!.. Запнуться и следить, —

Как мчится ветер, пылью заметая

Простор полей, бегущих впереди.

Заезжий двор

Вадиму Андрееву

Заезжий двор. Казармы проходные.

Случайный мир, где даже сон в гостях…

Ты помнишь мрак, в котором звезды ныли,

Как у больного ноет жизнь в костях?…

Сегодня утро встало над лесами.

Сегодня луч добрался до окна.

Тифозный бред, игравший волосами,

Дышал в глаза, как дышит в жизнь война, —

Тифозный бред колесами обоза

Стучал в крови. Но в гривах лошадей

Холодный луч случайной дрожью ожил,

И ожил день под щелями дверей.

Заезжий двор… Привычные удары

Всегда готовых странствовать колес…

Цветут в бреду забытые пожары,

Плывет в огонь за окнами овес.

На примерзшем ко льду патроне

На примерзшем ко льду патроне

Лягут ржавой корой года;

Отступая, туман утонет

В глубине моего следа.

Но когда сапоги мороза

Свяжут скрипом молчанье в снегу,

Покачнется, как тень паровоза,

Просмоленный туман на лугу.

Новый день проползет по лугу.

И опять — на снегу — борозда

Тишину перекрутит туго,

Моего не зарыв следа.

Встал упрямо

Встал упрямо, — солдатский навык

Отворил пред собой дверь…

Только пыль ползла над канавой, —

Длиношерстый, голодный зверь.

Улыбнулся… — Любил привычку

Под улыбкою прятать шрам. —

И пошел вести перекличку

Исхлеставшим поля ветрам.

Узел ночных дорог

Узел ночных дорог

Вяжет мою судьбу.

Пусть

Горбатый порог

Стережет пустую избу!

Я —

В перебежках дней.

Лягу

И вновь — бегу!

Я —

В быстроте своей,

В каждом

Своем

Шагу!

Туже стяну ремень.

Жизни закон — прост!

Вот

Перешел день —

Брошенный в ночь

Мост.

Ты ль не знал

Ты ль не знал, что ветер может падать,

А река — брать приступом холмы?

Ты ль не знал, что сила водопада

Не боится вздыбленной кормы, —

Что рука, умеющая в воду

Опускать дрожащее весло,

Может гнать навстречу ледоходу

Все ладьи, что бурей унесло?

Но не могут ставни под руками

Придавить мятелицу к окну,

Если ветер рваными прыжками

Пред тобой ломает тишину — —

Отчего ж, пути годам доверив,

Тем годам, что валятся на слом,

Ты к ладье притягиваешь берег

Перебитым надвое веслом? —

Ведь волна, разбитая о камень,

Никогда не ляжет под борта,

Чтоб ее — над мертвыми песками —

Приручили к шопоту куста.

Первый взрыв

Первый взрыв! — Тяжелое столетье

По тебе скользнуло. И во мгле

Мне пришлось молчанием ответить

На меня нахлынувшей земле.

Плыл простор, оторванный от поля…

И легла на мертвую ладонь

Горсть земли. И только поступь боли

Жгла следы, ласкаясь как огонь.

Все пути, бегущие за днями,

Пав сквозь пыль, что билась на валу,

Надо мной, как смерть над волчьей ямой,

Кувырнули прошлое во мглу — —

Но качнув дыханье пред собою

В пустоту, бегущую от глаз,

Сам, развеяв годы за судьбою,

Положу я память на фугас.

Не затрешь словами

Не затрешь словами захолустья,

Где живет молчальница-душа — —

Жди, покуда солнце не опустит

Луч косой под кровлю шалаша.

По траве, года перегибая,

Подбегают к озеру холмы,

Чтоб взглянуть, как тучей обростая,