Полунощная Чудь - [17]

Уртред все еще смотрел в лицо Талассы. — Быть может он и предвидел этот день, но предвидел ли он то, что случилось с Талассой, то, что ее укусит Живой Мертвец?.

— Должно быть лекарство, — сказала Аланда.

— Ре вылечит ее, — ответил Уртред, хотя тяжесть на сердце говорила ему совсем другое. Аланда стала на колени рядом с деревенской девочкой, и взяла ее руку в свою. Имуни, в свою очередь, порывисто сжала ее руку; но на Уртреда она по-прежнему смотрела с испугом. Старая дама ласково поглядела на нее. — Имуни, мы не собираемся сделать тебе ничего плохого. Мы путешественники, с юга. Ты что-нибудь слышала о Южных Землях?

Девочка медленно кивнула. — Мой отец говорил мне о них. Когда я была совсем маленькой, какие-то странники пришли в горы с юга.

— Странники? — спросил Джайал, внезапно возбудившись. — Они были здесь?

Девочка покачала головой. — Нет, они пошли дальше на север через степи. Но мой народ нашел в горах их мертвых.

— Но кто-то выжил?

— Да: они несли с собой обжигающий свет, который можно было видеть даже из деревни.

На этот раз слова из девочки выходили легко и быстро, было видно, что ей льстит сосредоточенное внимание, с которым Джайал слушал ее.

Юный воин отвернулся и уставился на вход в пещеру. — Может быть это был Жезл — его свет ярче всего, что я видел в своей жизни. Мой отец жив, — сказал он, и его глаза вспыхнули внезапной надеждой.

Имуни настолько успокоилась, что отпустила руку Аланды.

Уртред, осторожно действуя своими когтями, подобрал упавший мешок и, ослабив шнурок, открыл его: внутри он нашел букетик цветов, сломанный горшочек, из которого шел запах спиртного, и маленький черный мешочек, из которого сочилась вода.

— Что ты собиралась делать с этими подношениями? — спросил он у Имуни.

— Это для Светоносицы и ее стражей, — ответила девочка. — Мак и пшеница для старой леди; вино для юного воина; снег для Светоносицы… — Ее голос внезапно оборвался. И ничего для того, кого она называет демоном, с кривой усмешкой подумал Уртред.

— Почему снег? — спросил он.

— Первый снег зимы пробудит Светоносицу от ее сна. Для того, чтобы в темное зимнее время ее свет не ушел из мира. — Уртред поглядел на мешочек. Нет сомнений, что этот обычай установил Маризиан, предвидя будущие события, когда это все будет иметь смысл. Быть может и такое событие, как рана Талассы. Иногда в старых ритуалах сохраняется какая-то, давно забытая правда.

— Что ты должна была сделать со снегом? — спросил он.

— Положить на губы Светоносицы.

Уртред вопросительно посмотрел на Аланду, которая слегка кивнула. — Делай все так, как если бы нас не было.

— Но она жива, — сказала девочка.

— Да, но она спит — а ей надо проснуться, — ответил Уртред.

Девочка неуверенно посмотрел на Талассу, лежавшую без сознания.

Аланда мягко подняла ее на ноги и вывела из темноты. Имуни боязливо взглянула на Уртреда, потом опустила взгляд на мешочек, лежавший в клещах его перчатки. Она потянулась вперед, дрожащими пальцами взяла черный мешочек и открыла, обнажив массу наполовину растаявшего снега. Сунув руку внутрь, она набрала горсть кристалликов, которые засветились в свете раннего утра.

— Давай, — сказал Уртред, кивая в сторону Талассы. Девочка, колеблясь, пошла к ней, постоянно оглядываясь назад, но глаза чужаков не отрывались от нее, так что она не осмелилась не послушаться. Она встала на ступеньку и, сжав снег в кулаке, выдавила ледяную воду на бледные губы Талассы. Ледяные бусинки падали вниз, ударялись о губы и бежали по подбородку. Таласса слегка застонала. Но не проснулась.

Аланда тоже встала на ступеньку и нагнулась над девушкой. — Таласса? — прошептала она. Таласса слегка пошевелилась, слабая улыбка разлепила ее губы и она медленно открыла глаза.

— Ты видишь меня? — спросила Аланда.

— Свет, — прошептала Таласса, опять плотно закрывая глаза. — Такой яркий…

— Мы все здесь, дитя: Я, Уртред и Джайал.

— А что произошло? — сонно спросила она, как если бы была готова опять соскользнуть в бессознательное состояние.

— Ты не должна спать, дитя, — твердо сказала Аланда. — Тебя укусил вампир, из второго сна ты можешь не выплыть…

Внезапно по лицу Талассы прошло выражение боли. — Теперь я вспомнила: я была на болотах, на верхушке пирамиды костей, живые мертвецы… — Она застонала, когда память о сражении вернулась к ней. — Верно, меня укусили. Аланда, я заражена их ядом! — Отчаяние перекосило ее бледное лицо.

— Вампир, который укусил тебя, мертв.

Таласса пощупала синевато-багровые отметины зубов на шее и вдрогнула. — И все-таки я чувствую яд в моих венах…

— Это может быть рана, но не яд, — сказал Уртред. — Открой глаза, — приказал он и она послушалась.

— Такой яркий свет… — опять пожаловалась она.

— Но ты все еще можешь на него глядеть. — Он вытянул руку за спиной и перчаткой указал на вход в пещеру. — Как ты могла бы вынести вид солнца, если бы была одной из них?

— Ты забываешь, жрец, что изменения происходят медленно, не за один час. — Тем не менее Таласса подняла голову, сражаясь с головокружением и жжением в глазах. Она прищурилась от света солнца, падавшего через вход в пещеру и, казалось, ее кожа светится как алебастр. — Где мы?