Полуночный дождь - [5]

— Я не была такой красивой, как твоя мама.

— Конечно, была. Просто другим видом красоты.

— Нет, я была уродливой. Очень уродливой. Меня волновало только одно, деньги и следующий курорт. Мы с Барри построили все это вместе. Именно он захотел притормозить и создать семью, я этого не хотела. Мы были в самом расцвете лет, живя мечтой, которая была лишь видением в нашем сознании. Только после романа твоей мамы с моим мужем я увидела, в чем заключались мои приоритеты. Твоя мать научила меня этому. Твоя мать показала мне, что вот эта маленькая девочка — самое важное в жизни, — объяснила Сара, указывая на фотографию Дженни.

— Ты выясняла отношения с моей мамой? Она знала, что ты знала? — спросила я, перевернув следующую страницу. Дженни и моя мама стояли спина к спине в купальниках с водными пистолетами в руках, готовые выстрелить.

— Да, ситуация накалялась. Я ненавидела ее всей душой.

— Думаешь, она любила Барри?

— Я не знаю. Может быть. Она любила Дженни, это точно. Я удивлена, что она не вышла замуж, я была уверена, что какой-нибудь счастливчик покорит ее. Она была такой молодой и полной жизни.

— У нее не было времени со мной, оркестром и ее работой, думаю, это все, чего она хотела. Я никогда не видела свою маму в одиночестве. Никогда, — объяснила я. И это не было ложью. Мы были заняты и мы были заняты, развлекаясь. Только это имело для нее значение, убедиться, что я жила полной жизнью.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Я научилась этому у нее. В тот день, когда твоя мама собрала свои вещи, чтобы уехать, я пришла повидаться с ней. Я сказала ей, что не хочу, чтобы она когда-либо связывалась с Барри или Дженни в будущем. Она пообещала, что не будет и в пятидесятый раз попросила прощения. Она кое-что сказала мне тогда, что изменило мою жизнь.

— Кое-что сказала?

— Да.

— Что?

— Она плакала. Она сказала мне, что я не вижу Дженни, что даже не знаю, какая она.

— Это не так. То есть, кто тогда сделал все эти фотографии? — задала я вопрос. Этот ребенок фотографировался ежедневно.

— Я узнала ее по этим фотографиям. Барри нанял студентов колледжа на летнюю практику, Дженни была частью их практики. Твоя мама и Дженни собрали этот альбом.

— Моя мама сделала это вместе с Дженни? — спросила я.

— Да. Я хочу, чтобы ты взяла его себе.

— Нет. Я не могу.

— Можешь. Ты хочешь смотреть на них и вспоминать ее такой, как на этих снимках.

— Я ничего не взяла.

— Ты ничего не взяла? — спросила она.

— Да, я убежала. Когда она умерла, я не вернулась в нашу квартиру. Я должна была. Я даже не знаю, где она похоронена.

— Мне так жаль, что ты прошла через это одна, милая.

— Тебе грустно, Микки? — спросила Пи, встав прямо передо мной. Я даже не слышала, как она вошла.

— Нет, детка. Мне не грустно. Посмотри сюда. Это твоя мама и моя мама, как классно, правда?

— Это? — спросила она. Я подняла альбом и она забралась на мои колени. Конечно же, ей нужно было начать сначала.

— Что это, бабушка? — спросила она, указывая на фотографию двух счастливых девочек в свитерах и бейсболках. Я услышала радость в голосе Сары, и должна признать, у меня на сердце тоже потеплело, когда она назвала ее бабушкой. Дети действительно забавные существа. Я переживала, как все пойдет, как она будет с этим справляться, но, по правде говоря, она справлялась намного лучше, чем я. Для меня это оказалось намного тяжелее, чем для нее.

— Это первая игра команды Atlanta Braves{Атланта Брэйвз — американская профессиональная бейсбольная команда. Прим. пер.}, которую посетила твоя мама.

— Моя мама любила их, — улыбнулась я счастливым воспоминаниям.

— О, поверь мне, я знаю, — заверила меня Сара, — Дженни тоже обожала их, спасибо твоей маме.

— Ты тоже туда ходила? — спросила Пи Сару.

— Да. Твой дедушка купил твоей маме сезонный абонемент на ее день рождения. В тот год мы часто туда ходили. У меня есть эти счастливые воспоминания благодаря очень особенной девушке, которая любила твою маму.

— Твоя мама, — объявила Пи, глядя на меня. Никогда не знала, что моя мама была такой важной частью их жизни. Это не должно было меня удивлять. Моя мама оказывала такой эффект на людей. У нее не было ни единого врага. Ни одного. Слушая истории о Дженни и о моей маме, мне хотелось взять в руки ручку, моему мозгу нужно было чем-то занять себя. Мне нужно было остановить это. У меня в горле образовался сухой комок, я отодвинула Пи в сторону и вышла. Я собиралась расплакаться. Должна была.

Вернувшись в комнату, в которой я провела прошлую ночь, я подошла к окну. Умоляя себя не плакать, я сдерживалась, делая глубокие вдохи, пытаясь побороть слезы. Ух ты. Неожиданно. Я щелкала пальцами и размахивала руками, расхаживая по комнате. Затем я так сильно сжала руки в кулаки, что костяшки побелели, и я снова потрясла ими, пытаясь сдержаться. Не сейчас. Не сейчас. Не сейчас. Я отодвинула занавеску и снова сделала глубокий, долгий вдох.

— Прости меня, Микки. Я не хотела расстраивать тебя. Я лишь хотела показать тебе, что очень многим обязана твоей матери. Мой брак распадался, я видела лишь богатство и успех, и не знала свою дочь. Я поняла это только тогда, когда Дженни полюбила твою мать больше, чем меня, когда Барри захотел твою мать больше, чем меня. Я обязана твоей матери всей своей жизнью. Я просто хотела, чтобы ты это знала, чтобы знала, каким особенным человеком она была.