Полуночный дождь - [16]

Осознание того, что мы делаем, накрыло меня на следующее утро. Как только я открыл глаза, то потерял самообладание. Я побежал к радиотелефону и вернулся с ним в свою комнату.

— Почему ты звонишь мне на домашний телефон? Я сказала тебе звонить на мой мобильный.

— Я забыл. Дженни, мы не можем это сделать.

— Боже мой, ты ведь не струсил. Мы готовы. Ты не облажался, по крайней мере, раз пятьдесят. Ты — золото.

— Мой отец будет вне себя от ярости. Я не шучу. У него удар случится.

— Надень голубой камербанд{Широкий пояс для фраков. Прим. пер.}. Я передумала.

— Дженни!

— Знаешь, что? Лучше возьми голубой и розовый. Я снова могу передумать.

— Дженни!

— Увидимся в шесть. Я буду в голубом платье, а может в розовом.

— Дженни!

У меня нервы разыгрались не на шутку. Отец думал, что это из-за концерта в целом, а не потому, что Дженни заставляла меня делать кое-что, из-за чего я буду заперт в своей комнате до конца своей жизни. Моя жизнь кончена.

— Перестань волноваться. Мы творим историю, — взяв меня за руку, заверила Дженни. При ее поддержке мои влажные ладони сразу же высохли. Я глубоко вздохнул и поправил свой розовый галстук.

Зал затих, и я последовал за Дженни к двум фортепиано, которые стояли на сцене, повернутыми друг к другу.

Подобно Моцарту, я откинул полы своего фрака назад и сел одновременно с Дженни.

Не знаю, как звучала наша игра, не знаю, какая реакция отразилась на лице моего отца, и я не знаю, допускал ли ошибки. Я ни разу не отвел своего взгляда от Дженни. Ее глаза сверлили меня, пока мы выкладывались по полной. Только на последней ноте, сыгранной порхающим мизинцем, мы улыбнулись. Мы, черт возьми, отлично справились.

Не было ни одного сидящего человека, не было ни одной руки, чтобы не хлопала, и не было более гордого отца в мире. Мой отец почти выдернул нас с наших мест и потащил на середину сцены. Держа нас обоих за руки, он поднял их вверх, затем поклонился, потянув нас за собой.

— Теперь я получу мобильный телефон, правда?

Глава 4

— Ух ты, ты исполнял «Восточную фантазию» в двенадцать лет? — спросила я Блейка.

Я почувствовала его улыбку на своих волосах.

— Я все время забываю, что ты разбираешься в этих вещах лучше меня.

Я засмеялась и передвинулась на свою сторону кровати.

— Полежи со мной, — попросила я. Блейк прижался грудью к моей спине, и я, улыбаясь, закрыла глаза. Дженни была маленькой бунтаркой, а Блейк был маленьким щенком на коротком поводке.

— Я тебя люблю, — прошептал он мне в волосы.

— Я тоже тебя люблю, Блейк, — сказала я, сделав глубокий вдох. Как бы сильно мне ни хотелось не думать об этом, я знала, что должна. Но сегодня ночью я хотела заснуть с улыбкой, представляя себе Блейка и Дженни на той сцене, бросающими вызов его отцу. Я буду волноваться о том, что мне делать, в другой раз. Я была слишком счастлива, чтобы беспокоиться о том, что покину их.

Проблема заключалась в том, что я всегда была слишком счастлива.

На следующее утро, еще и восьми часов не было, а уже Пи барабанила в дверь. Она была взволнована предстоящим парадом.

— Открыто, — крикнула я, видя, что рычажок замка находился в горизонтальном положении. Мы оба одеты, поэтому не было смысла закрывать дверь прошлой ночью. Блейк застонал и откатился от меня.

— Сегодня день парада. Давайте, пора собираться.

— Пи, парад начнется не раньше четырех, у нас весь день впереди.

— Ну, нам сначала нужно позавтракать.

— Пойдем, малышка, бабушка сделает вафли. Пусть они лентяйничают, мы просто соберемся без них.

Я улыбнулась улыбке Пи, она любила свою бабушку Грейс. Это заставило меня вспомнить о бабушке Саре — она не видела ее почти две недели, и мне стало стыдно за себя. Я должна была придумать, как все это заставить работать, и чтобы все благополучно остались в жизни Пи. Это было сложно, учитывая, что расстояние стало преградой, они жили в разных штатах. Мне нравился район, в котором жила Грейс, и мне нравился обычный дом. Именно это я и хотела для Пи. Я хотела такой же дом с задним двориком в безопасном районе. Но в каком районе? Исходя из информации, которую я нашла в своем телефоне, я знала, что Роанок, штат Вирджиния находился посередине, но все же в шести часах езды в каждую сторону. Может, стоит найти сначала театр.

Это должно было стать в значительной степени решающим фактором. Он по-прежнему должен был быть стоящим. Какой-то заброшенный театр в городе-призраке, возможно, не привлек бы большую толпу. Нэшвилль был бы идеальным местом, за исключением того, что находился так далеко от Холденов.

Я громко вздохнула и посмотрела на спящего Блейка.

— Почему ты так тяжело вздыхаешь? Что творится в твоей маленькой симпатичной головке?

— Ты написал ей сообщение? — я фыркнула и сказала ему, о чем думала именно в тот момент.

— Ты все еще думаешь об этом?

— Да. Так написал?

— Конечно. Я писал ей каждый раз, когда появлялась возможность, — сказал Блейк, перекатываясь на спину. Он закинул одну руку у себя над головой, а другую положил мне под голову. Я перекатилась в его объятья и насладилась теплыми губами на моем лбу. — А ты помнишь телешоу под названием «Фактор Страха»?

— Да, я смотрела его с мамой.