Полуночные признания - [74]

– Отдай мне револьвер, – произнес Зак, с трудом переводя дух; пот заливал ему глаза, – и я тебя отпущу.

Мальчик попятился, прижимая «кольт» к груди и глядя широко раскрытыми глазами.

– Я ничего тебе не сделаю, – произнес Зак. – Просто верни мне оружие.

Но мальчик смотрел не на Зака, а на кого-то позади него. Зак медленно обернулся. За его спиной стояло восемь или девять негров с каменными, непроницаемыми лицами. Зак вытащил из ножен саблю, хотя отлично понимал, что при таком численном превосходстве это бесполезно. Тем более что один из чернокожих хладнокровно поднимал ружье. Если бы у Зака был его «кольт», он бы легко сразил этого человека. Но тот, кто послал мальчика украсть пистолет и заманить его сюда, учел все.

Вернее – учла, поскольку за человеком, который целился в голову Зака, стояла дама в черных перчатках, сжимая в руке бутылку с имбирным пивом.

Глава 27

Бутылка не разбилась, когда Эммануэль де Бове обрушила ее на голову чернокожего. Но сила удара была достаточна, чтобы тот выронил ружье. Воспользовавшись замешательством, Зак рванулся вперед и услышал крик Эммануэль:

– Не убивай их всех!

Зак полоснул саблей стоящего рядом человека.

– А почему бы… – сжав зубы, он снова поднял оружие и прищурился, выбирая следующую жертву, – и нет? – Он ударил еще одного и повернулся к третьему. – Они пытались… – Его сабля лишь коснулась руки следующей жертвы. Остальные негры побежали, стуча подошвами по дороге и часто оглядываясь с испуганным выражением на лицах. Зак не стал их преследовать и опустил клинок, с которого капала кровь, в ножны. – Они пытались меня убить.

Он медленно повернулся, чтобы взглянуть на Эммануэль, которая все еще разглядывала лежащего на земле человека. Утренний бриз трепал черные ленты ее траурной шляпы.

– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил Зак. Его голос прозвучал резко и холодно.

Эммануэль подняла голову. Ее взгляд был столь спокойным, словно он задал вопрос о полете воздушного шара или цирковом представлении, которые часто можно было видеть на главной площади.

– Я увидела, как ты бежишь за маленьким мальчиком по улице, а потом заметила этих людей и подумала, что тебе потребуется помощь, – просто объяснила она.

Сильный порыв ветра поднял лежащие под дубом сухие листья и засохший мох и разметал их полдороге.

– Это Папа Джон сказал тебе, что кто-то хочет меня убить?

Эммануэль отрицательно покачала головой. Зак подошел к ней.

– Но ты была у него этим утром?

Опустив глаза, Эммануэль наклонилась, чтобы поднять стрелу дартса. Стараясь не задеть острие, она осторожно поднесла ее к носу и принюхалась.

– Можешь не говорить, – произнес Зак. – Стрела отравлена, не так ли? – Протянув руку, он дотронулся до ее щеки и заставил повернуть голову. – Ты спасла мне жизнь, – сказал он. Его голос звучал мягче, поскольку возбуждение от пережитого уже прошло. – Не знаю, как мне тебя и благодарить.

Ее губы задрожали, а затем растянулись в улыбке, которая покорила бы его, если бы он уже не был очарован этой женщиной.

– Думаю, за это ты должен купить мне еще бутылку имбирного пива.

Но Заку прежде всего надо было что-то делать с мертвыми телами, вокруг которых уже начала собираться толпа. К счастью, прибежал Хэмиш. Его лицо было красным, словно его вот-вот хватит удар; он тяжело дышал и обливался потом.

– Прошу всех проходить мимо! – он командным голосом нью-йоркского полицейского и начал работать руками с такой энергией, словно имел дело со стадом баранов. – Назад, назад, назад! – Его злой подозрительный взгляд остановился на Эммануэль: – Лучше бы и вы ушли, мэм.

– Конечно, капитан, – спокойно согласилась она. – Хотя я думаю, что вам нужно что-нибудь выпить и несколько минут отдохнуть. Человеку вашей комплекции опасно бегать на такой жаре.

Она отвернулась, не обращая внимания на капитана, который от удивления разинул рот и не знал, что ответить. Зак взял ее за руку и остановил.

– Ты уверена, что с тобой все будет в порядке?

Подняв глаза, Эммануэль улыбнулась. Зак подумал, что совсем недавно он был наедине с этой женщиной и пылал от страсти. Он прижимал ее к себе, теряя голову от желания, дикого наслаждения и чувства единой плоти. И, несмотря на это, она осталась для него загадкой. В ней по-прежнему было что-то скрытое от него, что-то, к чему она его не подпускала.

– Да, – просто произнесла она.

– Я хотел бы вечером заглянуть к тебе домой. Посмотреть, как дела, – тихо произнес он и услышал, как Хэмиш фыркнул.

Вероятно, Эммануэль хотела ему возразить. Но вместо этого она с силой вдохнула, что выдало ее волнение.

– Хорошо, – согласилась она.

Только значительно позже, когда место кровавой схватки около Конго-сквер очистили от трупов и организовали поиск убежавших от Зака людей, Хэмиш смог, наконец, сесть и перекусить. Но теперь это было не имбирное пиво, а целая пинта эля в прибрежной таверне, где продавались вареные крабы, раки и мелкие креветки, которые подавали на больших круглых эмалированных блюдах.

– Должно быть, ты близок к тому, чтобы вычислить убийцу, – произнес Хэмиш, опытными движениями расправляясь с крабом, – если взялись уже за тебя.