Полуночное солнце - [2]

Всё это было вполне в порядке вещей, и в другое время я легко бы проигнорировал случившееся. Но как раз сейчас сделать это было очень трудно: чувства усилились, удвоились, потому что я ощущал двойную жажду — и мою собственную, и Джаспера.

А Джаспер позволил своему воображению разыграться. Он представил, как поднимается со своего места возле Элис и подходит к светловолосой коротышке. Как склоняется над нею и, будто собираясь шепнуть ей что-то на ухо, губами касается её шеи. Вообразил, как припадает ртом к бьющемуся под тонкой кожей горячему пульсу…

Я толкнул ногой его стул.

В течение одной долгой минуты мы обменивались неистовыми взглядами. Он не выдержал первым и опустил глаза. Я слышал, как чувство острого стыда борется в нём с желанием взбунтоваться.

— Извините, — пробормотал Джаспер.

Я пожал плечами.

— Не переживай, если бы ты собирался сделать что-то непозволительное — я бы это увидела, — прошептала Элис, пытаясь умерить его недовольство самим собой. — А я ничего не видела.

Я с трудом удержался от гримасы, которая выдала бы ему, что она лжёт. Мы с Элис должны были держаться вместе. Среди наших родственничков, самих по себе из ряда вон выходящих, мы с нею — один, читающий мысли, а другая ясновидящая — были ещё бóльшими выродками. Поэтому мы стояли друг за друга горой.

— Тебе поможет, если ты будешь думать о них, как думают люди о своих знакомых, — продолжала увещевать Элис своим высоким, музыкальным голосом. Из предосторожности она говорила сейчас слишком быстро, чтобы человеческое ухо могло разобрать её слова. Впрочем, поблизости никого, кроме нас, не было. — Её зовут Уитни. У неё есть младшая сестрёнка, которую она обожает. Её мама приглашала Эсме на ту вечеринку в саду, помнишь?

— Я знаю, кто она, — отрезал Джаспер. Он отвернулся и уставился в одно из маленьких окон, расположенных под самым карнизом и опоясывавших всю столовую. На том разговор и закончился.

Ему надо бы поохотиться сегодня ночью. Глупо так рисковать только для того, чтобы испытать себя на прочность. Джасперу лучше бы установить границы своих возможностей и не пытаться прыгнуть выше головы. Его старые привычки шли вразрез с нашим образом жизни, и так легко от них не избавиться. Стоит ли выжимать из себя все соки?

Элис, тихо вздохнув, встала, взяла поднос с едой (маскировка для отвода глаз) и ушла, оставив его в покое. Она знала, когда её подбадривания становились ему поперёк горла. Хотя Розали и Эмметт более откровенно выставляли напоказ свои отношения, именно Джаспер и Элис чувствовали каждое, даже самое малое, изменение настроения своей второй половинки. Как будто они тоже могли читать мысли — но только друг друга.

"Эдвард Каллен".

Вот живучий рефлекс. Я обернулся на звук своего имени, хотя меня никто не звал — имя было произнесено только мысленно.

На краткую долю секунды мои глаза встретились с парой больших шоколадно-карих человеческих глаз на бледном, сердечком, лице. Я узнал это лицо, хотя до настоящего момента никогда не видел его собственными глазами. Оно занимало сегодня главное место в головах почти всех школьников. Новая ученица, Изабелла Свон. Дочка шефа полиции, переехавшая недавно от матери к отцу, вынужденная жить здесь из-за какой-то изменившейся семейной ситуации. Белла. Она поправляла каждого, кто называл её полным именем...

Я скучающе отвернулся. Мне понадобилась секунда, чтобы понять: это не она мысленно произнесла мое имя.

"И эта тоже сразу обалдела от Калленов! Ещё бы!" — услышал я продолжение мысли.

На этот раз я узнал "голос". Джессика Стенли. Давненько она не беспокоила меня своей мысленной болтовней. Как я наслаждался покоем, когда её неуместное увлечение мною прошло! Было почти невозможно избежать её навязчивых нелепых фантазий. Временами я очень жалел, что не имею права в подробностях объяснить ей, что произойдёт, если мои губы, а заодно и зубы, окажутся где-нибудь поблизости от её шеи. С надоедливыми фантазиями тотчас было бы покончено. При мысли о её возможной реакции я едва не расхохотался.

"Фиг ей там что-нибудь обломится, — продолжала Джессика. — В самом деле, её и хорошенькой-то даже не назовёшь. Не могу понять, почему Эрик так пялится на неё... Или Майк".

Она мысленно встрепенулась при последнем имени. Её новое увлечение, всеобщий любимец Майк Ньютон, совсем её не замечал. А вот новенькая его, очевидно, заинтересовала. Опять-таки — как сияющая игрушка для малыша. Это обстоятельство придало злобный и сварливый оттенок мыслям Джессики, тогда как внешне она была сама сердечность. Как раз сейчас она рассказывала новоприбывшей все расхожие сплетни о моей семье. Должно быть, её собеседница спросила о нас.

"Ты глянь, я тоже оказалась в центре внимания! — самодовольно думала Джессика. — Как удачно, что мы с Беллой вместе сидели на двух уроках. Уверена, Майк захочет у меня разузнать, что она..."

Я попробовал отгородиться от этой пустой болтовни прежде, чем её мелочность и банальность сведут меня с ума.

— Джессика Стенли вытряхивает перед новой ученицей, Свон, всё грязное бельё клана Калленов, — прошептал я Эмметту, чтобы отвлечься.