Полуночник - [61]

Она склонилась над загоном из проволочной сетки с ордой пушистых цыплят, кишащих вокруг. Увидев меня, она вытерла руки о джинсы и выпрямилась.

— Да, пятнадцать или около того, — сказал я.

Я остановился рядом с ручкой в руках. Мне не нравилось смотреть в глаза Венди. Черт возьми, мне вообще никому не нравится смотреть в глаза. Зрительный контакт — это слишком интимно.

Венди поняла это. Она была всегда со мной. Ее не заботило мое вечно несвежее дыхание после очередной пьянки.

Она взяла страницы и потерла мое плечо. У нее были сухие узловатые руки.

— Все в порядке, милок, — сказала она. — Ты только посмотри на этих маленьких ребят? Просто посмотри на них.

— Да, они милые. Боже, они невероятно милые, — я провел рукой по своим волосам. Мне нужен был душ. Мне нужно было принять еще два шота. — Я полюбуюсь на животных некоторое время. Хорошо?

Венди рассмеялась.

— Мэтт, я ведь сказала тебе прекратить спрашивать. Ты можешь прийти и посмотреть на них в любое время. Если что, я буду в доме.

— Мм, спасибо. Спасибо Венди.

Я смотрел, как она двинулась по направлению к старой ферме. Утренний солнечный свет падал на белые доски. Тут и там краска отслаивалась. Территория была неопрятной, участки сада были в траве и грязи.

Идеально. Это место было идеальным. Я шагнул в загон к цыплятам.

— Эй, ребята, — я пригнулся и потянулся к птенцам. Они роились вдали от меня, заставляя меня рассмеяться. — Вы маленькие идиоты. И все жирные. Примерно через месяц вы все станете уродливыми, тощими и серыми. Идите сюда.

Крошечные цыплята разрывали мое чертово сердце. Я бы, наверное, заплакал, когда вошел в сарай. Что я обычно и делал.

Наконец я схватил одного из птенцов. Придав рукам чашевидную форму и уместив птенца туда, я поднес его к своей груди.

Маленькая птичка,подумал я.Мягкая, теплая птичка.

Я бродил вокруг помещения с животными, разговаривал с ними. Я накормил коз и смотрел в их странные прямоугольные зрачки. Я погладил свинью. В сарае полосатый кот бросился прочь от меня.

Я огляделся вокруг. Никого не было видно, только я и старый черный Першерон в своем стойле. (Примеч. Першерон — это конская порода, которая считается одной из самых лучших пород Франции.) Я приблизился к нему, и он подошел к краю стойла. Он уже знал эту процедуру. Он опустил тяжелую голову ко мне, и я обнял его за шею.

— Эй, приятель, — сказал я голосом, полным эмоций.

Мне не было грустно или что-то в этом роде. Майк говорил, что слезы — это очищение и освобождение, и иногда они не имели ничего общего с печалью.

Огромное тело лошади заставило дверь стойла заскрипеть. Его шея состояла из сплошных мышц. Я восхищенно провел рукой по его морде.

— Ты большой и сильный, — прошептал я.

Даже в прохладное утро в сарае было тепло. Запахи сена и корма пропитали воздух. Я прижался лицом к лошадиной шее, и слезы начали течь из моих глаз.

— Мэтт?

Я обернулся.

Ох, блядь. Дочь Венди стояла в дверях и улыбалась мне. Я никак не мог вспомнить ее имя. Хоуп? Грейс? Что-то благотворное и легко забывающееся.

— Мм. Черт, аллергия на сено, — пробормотал я, потирая глаза.

— Оо, да, а это помогает тебе, — она подняла пустую бутылку. — У нас новый теленок. Ты бы посмотрел на него.

Я засунул руки в карманы и отвернулся, когда девушка подошла ближе. Она смотрела своим двадцатилетним взглядом и была просто поразительной — черные шелковистые волосы, веснушки, голубые глаза. Ее волосы были заплетены в длинную косу, спускающуюся вниз по позвоночнику. Я видел ее почти каждый раз, когда был здесь, но мне никогда не приходило в голову, что она могла бы искать меня.

— Да, посмотрю, — сказал я. — Я делаю свой обход.

— Мама уже работает над твоей рукописью. Знаешь, она действительно любит это делать. И все же она не позволяет мне прочитать ее.

Девушка подошла, чтобы встать передо мной. Она, казалось, была слишком близко, но с другой стороны, я был пьян, потерявшийся в дерьме пространства и времени.

— Ну, да, — пробормотала я. — Это личное.

— Ничего страшного, — девушка хмыкнула.

Она встала на цыпочки и обняла меня за плечи. Ее грудь задела мою.

— Мэтт? — прошептала она.

Я не двигался. Я ощущал себя каким-то куском глины. Ее руки были прохладными и тонкими, и я в курсе, что она прижималась ближе. Ее дыхание щекотало мою шею. Как странно. Я ничего не чувствовал. Я стоял там с унылым видом, уставившись на стену сарая.

— Почему ты такой грустный? — спросила девушка. — Ты слишком печален. Позволь мне попытаться осчастливить тебя.

Знакомая холодная ухмылка исказила мои губы.

— Ты думаешь, что сможешь? — поинтересовался я.

— Я знаю это. Я позабочусь о тебе, — руки девушки двинулись вниз по спине.

Огонь не возник по их следу. Я только стал осознавать свои выраженные ребра и хребет моего позвоночника. Ха. Мне надо взять несколько яиц, пока я здесь. Больше жира, больше белка.

Девушка принялась расстегивать мои джинсы. Я позволил ей и бесстрастно наблюдал за ее действиями. Она взяла мой вялый член, и я увидел, как ее брови нахмурились. Моя ухмылка дернулась.

После безрезультатного массирования, девушка упала на колени. Нужно отдать ей должное — она была полна решимости. Она лизала вдоль мягкого органа и посасывала кончик. Когда она взглянула на меня, растерянность мелькнула в ее глазах.