Полуночница - [20]

Как-то он прибежал к нам в трактир и принялся тоже помогать — лишних рук у нас всегда не хватало. Дядя гонял моего друга с поручениями, и лишь после обеда мы сумели разговориться.

— Скоро будет новый набор в академию стражей, — рассказал парень, подсыпая в тесто муки.

— И что? — спросила я, не понимая, к чему он клонит. — Всё, достаточно… Ну вот. Рассыпал!

— Я хочу попытаться поступить, — пояснил Арес, без сожалений убирая со стола перемолотое зерно. Я посмотрела на него со странной смесью удивления и недоумения, всё ещё помня, как по указке хозяйки Элины и Мев меня разыскивали по всему городу, а доблестные «конники» не гнушались поисками сироты ради горсти монет.

— Зачем?

— А зачем люди хотят стать стражами? — его голос звучал обиженно. — Это ответственно и почётно. Я буду патрулировать улицы и обеспечивать безопасность Берльорда, чтобы горожане спокойно спали. Я думал, ты меня поддержишь.

Я взяла себя в руки. Он прав: не дело так реагировать. И щёлкнула его по носу испачканной в муке рукой, оставив белый след.

— Надеюсь, должность друга стража города не менее почётна.

Племянник Расмура тут же довольно заулыбался:

— Должностью лучшего друга стража определённо стоит гордиться, — поправил меня он. И не солгал: хоть мы знали друг друга не так много времени, но уже успели стать довольно близки. Пожалуй, Арес был единственным ровесником, с которым я когда-либо так ладила.

Царство Льен могло похвастаться тремя подобными академиями. Одна находилась в столице, другая — на западе, в Ландвааге, а третья — у нас, в Берльорде. Туда могли поступать мальчишки всех сословий, а на основании учебных заслуг они потом устраивались на государственную службу. Арес не лукавил: работа стража действительно считалась почётной и, что порою не менее важно, прибыльной. Я не стала мешать ему осуществлять задуманное, несмотря на предвзятое отношение к выбранному им занятию.

В последнюю ночь праздника мы с Аресом бесцельно шатались по городу, любуясь искрящимися залпами ярких фейерверков, изобретённых относительно недавно — лишь при покойном царе. Я и то увидела их впервые, когда вырвалась из-под гнёта госпожи.

Они рассыпались гроздьями винограда, раскрывались как цветочные лепестки и переливались подобно северным звёздам, а каждый новый залп я встречала, открыв от немого восторга рот и затаив дыханье. Не чувствуя боли в затёкшей шее, я смотрела наверх — туда, где взору открывался вид на фигуры мифических животных и сказочных птиц, причудливые орнаменты и узоры, нежную вязь тонких стеблей.

Хоть в южных степях не устраивали гуляний на осеннее равноденствие, среди встреченных людей, любующихся чудесами, оказалось много верян. Мы сторонились варваров, избегая их внимательных чёрных глаз. Если честно, от их взглядов мне становилось не по себе, но присутствие Ареса отвлекало от дурных мыслей.

В Берльорде не знали голода, связанного с нападением захватчиков, не столкнулись с насилием или кровью, а всё потому, что градоначальник сам открыл врагам городские ворота. На узких улочках не убивали людей, не грабили мирных жителей: веряне просто прошли сквозь него, как тёплый нож через масло, и вышли на севере. Берльорд — город-предатель, впустивший заразу в мой дом.

— Арес, ты не боишься учиться вместе с варварами? — тихо, чтобы никто не услышал, спросила я.

— Они такие же люди, Уна, — нахмурился он. — Льен тоже достаточно крови принёс в их степи.

Я вздрогнула, тут же вспомнив, что другу не приходилось жарить помойных крыс или драться с такими же детьми, как он, за кусок хлеба. Даже если бы с воцарением варвара на престоле вся страна узнала лишь благо, для меня, как и для всего севера, южане всё равно остались бы непримиримыми врагами.

— Прости, Уна. Я знаю, как для тебя всё это тяжело, — спохватился парень, но его слова страшно задели. Я крикнула:

— Нет! Ничего ты не знаешь! — и вдруг вырвала свою руку из его руки.

— Уна! — воскликнул он, побежав за мной следом. По лицу текли горькие слезы, и Арес принялся их утирать.

Но тем не менее, сама того не понимая, я расстроилась не столько из-за его вскользь брошенной фразы, сколько из-за страха потерять друга. Я боялась, что заботы в академии вычеркнут меня из жизни Ареса.

— Пойми, при старом царе в Берльорде знали лишь нищету…

Да, так и было. Но верян боялись. Они держали в страхе весь материк, а для Льена они стали настоящей чумой, проникшей во все уголки царства. Немногие не просто справились с ней, а, наоборот, извлекли прибыль. Берльорд сумел наладить торговлю и начал продавать товары другим странам, хотя не все жители города это поддерживали.

И как бы не надеялся север, Милош Дульбрад так и останется сказкой, в которую нам всем хотелось верить, страдая от гнёта врагов, но осуществить которую возможно лишь в мечтах. Больше вестей о наследнике северного края царства Льен мы не получали.

Осень сменилась студёной зимой. Как и следовало ожидать, Арес без труда поступил в восточную академию стражей. Видеться с ним я стала всё реже, лишь в увольнения, которые неизменно ждала с нетерпением.

Так прошло два года, в течение которых все дни были похожи один на другой.