Полуденная буря - [46]

Ведь всё равно, как ни крути, а присутствуют ставленники Храма везде, куда ни глянь. При наместниках провинций — советниками, у нобилей — духовниками. В каждом легионе, на всяком дромоне… Во всех городских школах для детей свободных граждан, в купеческих гильдиях, даже в городе ученых, Вальоне, присутствует входящий в совет деканов Секундул. Признаться, не очень его там любят, но против Храма не попрешь. Да и, положа руку на сердце, во внутренние дела подопечных жрецы не сильно и лезли. Не было случая, чтобы приданный войскам чародей противоречил легату или ставил под сомнение приказ капитана корабля. Не навязывали своего мнения ученым, что изучать, когда и для чего использовать полученные знания. Главное, чтобы интерес Храма не был ущемлен, а кто же станет копать под жрецов, находясь в здравом уме и трезвой памяти?

Но, на взгляд императора, было в такой отстраненности что-то не вполне хорошее. Нечестное, что ли? Будто умудренные опытом взрослые наблюдают за играми малышей на куче песка или в саду. Не лезут с советами, не навязывают своих правил игры, а если ребенок норовит себе палец оттяпать или огонь ладошкой поймать — остановят, мягко пожурят и опять играть отпустят. Что с несмышленыша возьмешь?

Иногда Луцию казалось, что Приозерная империя живет сама по себе, а Храм сам по себе. Государство, конечно, нужно жрецам. Но скорее как питательный субстрат, чем как полноценный партнер. Живут чародеи, решают свои проблемы, самосовершенствуются в магии, а на все потуги светской власти провести хоть сколь-нибудь полезную реформу взирают свысока. Получится — и хорошо. Не получится — еще лучше. Всегда можно сказать: что ж без нас полезли, совета мудрого не спросили?

За это нынешний император Храм не любил. А он и не обязан всех подданных любить. Защищать, опекать, обеспечивать справедливым судом — да, обязан. А любить — нет.

Но Примул Соль-Эльрина, похоже, догадывался, что повелитель Империи не питает к нему теплых чувств, и, не превышая границ почтительности, мстил. Раздражал навязчивой лестью и скрупулезным соблюдением этикета. Изредка подпускал тщательно, очень тщательно завуалированные шпильки. В таких случаях Луций ощущал себя полным идиотом. Но не будешь же из-за таких мелочей портить отношения с Храмом! Он утешал себя мыслью, что тоже использует чародеев, да только утешение выходило слабое.

— Итак? — Император поднял глаза от выделанного чередующимися светлыми и темными деревянными шестиугольниками пола и внимательно посмотрел в круглощекое, лоснящееся лицо Примула. — Излагай, твое преосвященство.

— Благодарю ваше императорское величество за любезное соизволение…

Луций с трудом не поморщился. Всё-таки сегодня Соль-Эльринскому прелату удалось поколебать его терпение.

— Итак, ваше императорское величество, я пришел сюда, оторвав ваше величество от несомненно полезных для блага государства дел, с тем чтобы доложить некоторые результаты миссионерской деятельности наших братьев.

Император кивнул. Давай, мол, скорее уже.

— Посланный в Ард'э'Клуэн Терциел сообщает, что вошел в доверие к принцу Хардвару, сменившему безвременно ушедшего короля Экхарда. После смерти Экхарда принц так стремился завладеть батюшкиной короной, что не принял во внимание охраняющего отеческую опочивальню пса. Следует заметить, что боевые собаки арданов ведут родословную от сидских ловчих псов…

— Я знаю, твое преосвященство. И уже второй год прошу, чтобы мне доставили парочку щенков арданской боевой породы. Желательно, с опытным проводником. И всё безрезультатно, заметь.

— Я думаю, ваше императорское величество, по окончании миссии Терциела ваше желание легко осуществится.

— Хочется верить.

— Будем верить и молиться Сущему Вовне. Так вот, с вашего позволения, я продолжаю, ваше императорское величество. Арданские боевые собаки на всю жизнь сохраняют преданность одному хозяину. И если король Экхард перед смертью приказал псу сторожить корону, он ее сторожил. Честно сторожил. Даже от наследника. Откуда несчастному псу знать, кто наследник, а кто нет? В итоге кобель был убит, а Хардвар, вступая на престол, вынужденно пользовался только левой рукой. Правую основательно покалечили собачьи клыки. Местные лекари сходились во мнении, что Экхарду Второму, а именно под таким именем начал править принц, больше не придется пользоваться правой рукой. Тут-то и предложил свои скромные услуги, вместе с молитвами Сущему, Терциел, что терпеливо дожидался удобного случая в пригороде Фан-Белла. Теперь Экхард Второй владеет обеими руками почти одинаково и очень уважительно относится к советам своего лекаря. Также Терциелу удалось распространить влияние на капитана конных егерей — гвардии Ард'э'Клуэна. Это оказалось не очень сложно. Капитан Брицелл — уроженец нашей благословенной Сущим Вовне Империи…

— Хорошо, — одобрил император, — я вполне удовлетворен действиями жрецов в Ард'э'Клуэне. Что можешь сообщить об остальных королевствах?

— Благодарю, ваше императорское величество, за столь высокую оценку скромных трудов нашего брата в Ард'э'Клуэне. Позволю себе продолжить. В Трегетрене миссионерская деятельность представителя Храма Квартула натолкнулась на резкое неприятие со стороны короля Витгольда. Общеизвестно, что престарелый монарх серьезно болен. По всей видимости, печеночная хворь. Так или иначе, а дни его сочтены. Но от любой помощи со стороны нашего брата он отказывался. Причем в весьма резкой форме. Принц Кейлин, наследник трегетренского престола, также не питал добрых чувств к посланцу Храма. Но принц исчез в середине липоцвета. Исчез неожиданно и бесследно. Квартулу пришлось искать дружбы и благоволения у принцессы Селины, которая, по законам Трегетрена, должна унаследовать корону. А ее жених — капитан петельщиков гвардии Трегетрена Валлан, барон Берсан. С середины жнивца, к глубочайшему волнению Священного Синклита, голубиная почта с Квартулом прервалась. Мы не знали, что и думать, но вот вчера получено сообщение. Короткая записка, в которой говорится, что король Витгольд умер и принцесса Селина готовится принять корону. Валлан в таком случае будет принцем-консортом, а значит, принимая во внимание его хорошее отношение непосредственно к Квартулу, а тем самым и ко всему Храму, есть надежда на укрепление наших позиций и в Трегетрене.