Полуангелы - [37]

Она откинулась назад и отпила вина из чаши. Ее таинственные глаза сверкали, контрастируя с бледной красотой кожи. Он подумал, что никогда она не выглядела еще так красиво, но голос сомнения по-прежнему звучал в его мозгу. Ведь это же только ее собственные слова – о том, что случилось с Серайнис. Может быть, Синдра умышленно ослабила дух Серайнис, ведь Синдра была более опытна в магии. Но наверняка, если бы он убил Синдру, он убил бы одновременно и Серайнис. Не был он уверен и в том, что справится с этой силой, направленной против них, хотя у него и было кольцо. Если бы все, что она рассказала, было правдой, то она являлась спасением для Серайнис. Как он мог узнать, что правда, а что неправда? И могла ли она объяснить покушение на них в Мертвом Лесу и поведение Тироса.

Она протянула свою руку и положила ее на его руку.

– Да, я отвечу на эти вопросы, хоть ты и не произнес их вслух, – она повернулась к Йоле, которая тоже пыталась читать мысли Джерона, но с меньшим успехом. – Джерона одолевают сомнения, потому что нелегко забыть, что случилось с вами в Мертвом Лесу и в Гробнице Близнецов. Когда вы об этом спросили меня в прошлый раз, мне нелегко было ответить, потому что я не хотела раскрывать своего пребывания здесь, так как некоторые из сторонников Пандилекса хотят меня убить. Мой долг – защитить Серайнис, которая не в состоянии это сделать сама. Когда мне стало известно, что ты – агент моего отца, я испугалась, что мой секрет раскрыт. Прости меня за чистосердечное признание: я отправила тебя в путь с зародышем убийства в твоем мозгу. Если бы Ина узнала, что ты убил невинную в ее доме, ты тоже бы умер от ее руки. Когда это не удалось, я послала Тироса с отрядом вслед за вами, но дух Серайнис взмолился – и я увидела, что была несправедлива к вам. Я остановила Тироса, преследовавшего вас в Гробнице. И здесь он нашел свою смерть, так же, как и его отряд. Память об их гибели до сих пор меня преследует, ведь я мысленно присутствовала при всем этом.

Она склонила голову, плечи ее вздрагивали. Йола не могла вынести вида таких мучений той, которой когда-то была так горда и она взяла руки Серайнис в свои, пытаясь утешить ее. Через некоторое время Серайнис подняла голову и откинула назад свои черные волосы.

– Джерон молчит. Кажется, мое признание было напрасным. Что я еще могу сказать, в чем признаться?

Большинство людей в этом случае сдались бы, но несмотря на умоляющий взгляд Йолы, он подавил свое смущение и продолжал:

– Синдра, как оказалось, многое между нами было непонятно, но теперь нам следует открыться друг другу до конца. И нам крайне необходимо устранить все сомнения. И я имею ввиду вопрос о Серайнис. В прошлом, когда мы разговаривали с тобой, без сомнения, отвечала нам ты, но теперь я хотел бы поговорить с самой Серайнис, ведь только она может подтвердить, что все сказанное – правда.

Синдра на минутку задумалась, а потом сказала:

– Хорошо, пусть будет так. Только помни, что я сейчас говорю голосом Серайнис так что ты не услышишь разницы. Чтобы исключить обман с моей стороны, я попрошу сестру описать события, где меня не было, но была Йола. Так ты убедишься, что разговариваешь именно с духом Серайнис. Теперь я замолкаю, покуда вы не позовете меня по имени, но предупреждаю: будьте осторожны, моя сестра очень быстро устает.

Она замолчала, глядя на них. «Невероятно, – подумал Джерон, – через минуту она снова заговорит, но голосом ее будет управлять совсем другая личность».

Но как они могут существовать вместе без того, чтобы одна взяла вверх над другой? Если Йола убедиться, что это будет говорить действительно Серайнис, то сразу станет ясно, говорила ли правду Синдра. При этом приходиться, к сожалению, на веру принимать то, что Синдра не использовала никакого неизвестного давления на Серайнис с целью выведать то, что ей было известно. У него было скверное чувство, что проверка в любом случае ничего не покажет.

Йола заговорила:

– Приветствую тебя, госпожа Серайнис. Из-за того, что недавно произошло, я должна убедиться, что это именно ты, поэтому прошу тебя, припомни какие-нибудь детали событий, в которых мы обе участвовали, а Синдра отсутствовала.

Шелковый голос раздался вновь, но он был чуть слабее:

– Моя дорогая Йола, сестра объяснила мне, чего вы хотите и я постараюсь вам дать удовлетворительный ответ. Но доказательством должно быть не описание событий которые помнишь ты сама, потому что сестра могла прочесть твои мысли и повторить все вслух. Нет, мне следует напомнить тебе подробности, о которых ты сама забыла, но я еще помню. Спрашивай же, и посмотрим, хорошо ли мы все помним.

Йола глубоко задумалась, а потом решилась.

– Давным-давно я встретила тебя в первый раз. Когда это было? Что на мне было одето? Кто был со мной?

– Эти вещи ты помнишь, значит и обе сестры могут знать о них. Наш немедленный ответ ничего не докажет, но я все равно отвечу, а потом перейдем к настоящему доказательству.

Она с минуту помолчала, а потом продолжила:

– Я увидела тебя впервые, когда ты была еще ребенком. Это было летним вечером. На тебе была традиционная одежда, как и на людях, тебя сопровождающих. Но это мы помним все, а теперь припомни то, что ты забыла. С тобой была белая собачка, которая свирепо рычала на мою лошадь. На твоем отце была кожаная туника с нарисованным на ней знаком огня. На твоей правой руке был браслет из желтого металла в виде рыбы, схватившей свой хвост. Теперь вспомнила?