Полтава - [2]

В Архангельске он снарядил два только что построенных фрегата и нанял под войска и припасы одиннадцать иноземных торговых кораблей. В начале августа караван судов, выйдя из устья Двины, взял курс на север. Цель похода по-прежнему держалась в тайне. Поморы же говорили, что царь поплыл Северным океаном воевать норвежские берега.

Но флот шел к Соловкам. Там иноземные купеческие суда были отпущены, и Петр пошел вдоль берега Белого моря на двух фрегатах и судах, взятых в монастыре.

В приморской деревне Нюхоцкой люди вытащили фрегаты на берег, поставили на толстые, заготовленные заранее бревна и покатили их через непролазные топи и непроходные леса.

Тронулись в путь, ободренные радостной вестью: русские войска под начальством Шереметева дважды разбили шведов в Лифляндии.

И Петр с еще большей яростью повел посуху свои корабли.

Он сам рубил бревна, подставлял катки, не давая фрегатам крениться. Ночевал с командирами в землянках и ел у костров вместе с солдатами.

Так от деревни Нюхоцкой проделали путь более чем в двести километров до озера Онежского и города Повенца.

Оттуда рекой Свирью прошли в Ладожское озеро, и секретный план стал всем ясен: Петр готовил удар на Орешек — Нотебург.

Русские речные ладьи были бессильны против шведских судов, крейсировавших в этих водах. Чтобы начать осаду крепости, нужны были боевые корабли.

И русские совершили великое дело: прорубая просеки, строя мосты и настилая гати, они внезапно появились у заветной твердыни, почти что пронеся на руках свой флот…

И Нотебург пал. Не выдержали осады ни десять его башен, ни двухсаженной толщины каменные стены.

«Нотебург взят сверх всякого чаяния человеческого… — писал Петр. — Зело жесток сей орех был, однако, слава богу, счастливо разгрызен». Он переименовал крепость в Шлиссельбург (Ключ-город) и велел выбить медаль с надписью: «Был у неприятеля 90 лет».

Не прошло года, и русские войска взяли вторую крепость шведов — Ниеншанц, стоявшую при впадении в Неву Охты. Спустя несколько дней Петр разбил шведов на взморье и захватил два их фрегата. Так была одержана над врагом первая морская победа и выбита другая медаль со словами: «Небываемое бывает». А на месте разрушенного Ниеншанца Петр построил новую крепость и назвал ее Санкт-Петербург.

В следующем, 1704 году сдались русским войскам Нарва, а за нею — Иван-город, Ям и Копорье.

Завершив завоевание Ижорской земли, Петр сказал коротко и твердо:

«Итак, Ингрия в руках».

«Черт советовал прежде, пусть он советует и теперь!..»

Уж мы столики расставим — Преображенский полк,

Скатерти расстелем — полк Семеновский,

Мы кушанья сахарны — полк гусарушек,

Потчевать заставим — полк пехотушек…

Карл XII закончил победоносную войну с поляками и стал распоряжаться в Саксонии и Польше, как у себя дома. Он был честолюбив, молод и самонадеян. Победы вскружили ему голову, и он решил двинуть в Россию свои войска.

Союзники Петра были разбиты. Оставшись один, Петр предложил было королю почетные условия мира, но Карл отклонил их, сказав, что помирится только в русской столице, где заставит возместить ему все расходы, понесенные Швецией за время войны.

Весной 1708 года армия шведов уже была между Сморгонью и Вильной. Она шла маршрутом, разработанным советником Карла XII — Гилленкроком. И хотя походные карты были составлены вовсе не плохо, шведы вскоре по вступлении в пределы России поняли, что они не знают, куда идти.

Блестящая свита окружала Карла: советник Гилленкрок, фельдмаршал Рейншильд, генералы Спарре и Лагеркрона, первый министр граф Пипер и Адлерфельд — придворный историк, писавший труд о войнах и победах своего короля.

— Неприятель не осмелится воспрепятствовать нашему походу к столице, — сказал Спарре, когда они приближались к Минску. И, обращаясь к Карлу, добавил: — Есть старинное предсказание, что один из Спарре будет губернатором в Москве.

Король понял, что генералу очень хочется стать московским губернатором и что этого ему никто никогда не предсказывал. Он улыбнулся и промолчал…

Вскоре затем русские отошли за Березину, и Карл, торжествуя, воскликнул:

— Ну, вот мы и на большой Московской дороге!

Но Гилленкрок охладил его пыл, заметив:

— До Москвы еще довольно далеко…

Близ местечка Доброго, на речке Черной Напе, король убедился в этом на деле: князь Голицын разбил правое крыло шведов и положил их на месте три тысячи человек.

Но русские отступали. Петр отдал приказ: уничтожать мелкие отряды, заставы и караулы, но избегать решительного сражения — вести до времени «малую войну».

К осени шведы продвинулись — через Головчин и Шклов к Могилеву. Противник по-прежнему ускользал; добывать продовольствие становилось все труднее, и Карл заколебался: какой избрать далее путь?

— Что вы об этом скажете? — спросил он у Гилленкрока.

— Не зная плана вашего величества, я не могу сообщить и своего мнения, — ответил советник.

— У меня нет никакого плана, — честно признался король.

Советник отправился к графу Пиперу и, волнуясь, изложил щекотливое дело. Но тому вовсе не хотелось идти дальше. Он считал поход этот опасной затеей. И первый министр сказал в сердцах:

— Черт советовал прежде, пусть он советует и теперь!..