Polska - [10]

Когда всё повернулось в другую сторону, то морды вчерашних победителей вновь стали превращаться в лица! Вывод: "у войны лица не бывает, у войны может быть только "морда". Это одно из удивительных свойств человеческого лица. От него никуда не деться и оно сильно проявляется в военной ситуации, будь то война настоящая, или это рядовое, обычное футбольное состязание. Внешний вид у вчерашних победителей переняли их противники, и такое объяснимо: "начистить харю" со счётом 3:0 в свою пользу самой сильной армии (команды) Европы — это много! Впечатляет! От такого деяния и самому стоит поменять градации от "лица" до "морды" без внутреннего согласия! Какой ценой досталась победа — дело десятое, но она добыта!

Для внешней перемены не обязательно разгромить самую сильную армию Европы, для этого вполне достаточно набить рыло соседу в своём отечестве и после столь доблестного деяния посмотреть на свою личность в зеркале: она светится! Сплошной футбол! Мы победили!

Точно известно, что ни одна из футбольно-хоккейных команд (армий) не сделала "документальный" фильм о своём поражении.

Глава 2.

Похвала ожесточению.

Советская власть имела основания враждовать с христианским учением потому, что не могла согласиться с заповедью:

"Любите врагов своих!" — но с чего начинать выполнение самой трудной заповеди "любить врагов своих" — об этом нигде не сказано. Нет ни единого поясняющего слова о том, как можно в одно время "любить врага и побеждать его".

Без ожесточения, "мирно", ни одна война не проходила и не кончалась.

Смысл отсутствует в названии "мирная война". Нелепость, дикость, "бредовая фантастика", можно назвать как угодно войну, коя заканчивается взаимными улыбками враждующих сторон.

Поэтому для успешного проведения войн нужно ожесточений рядовых воинов. Неправда, что войны выигрываются только "силой духа воинов, их доблестью и мощью оружия" Главное в любой войне — ожесточение, такое ожесточение, когда не жаль собственной жизни ради того, чтобы растоптать врага! Это когда человек обвязывался гранатами и бросался под вражеский танк! Так что "шахиды" появились не в новые времена, "смертники" — изобретение военного времени, что родилось при защите "союза советских социалистических республик". Сегодняшние любые и всякие "смертники" — бледное повторение прошлых.

Ожесточение не предусматривает вопросы"-оглядки у ожесточившегося: "а что будет после со мной"? Ему безразличны размеры потерь "в живой силе и технике", это всё вторичное и третичное. В момент, когда ярость переваливается через планку с названием "помутнение рассудка", ни о каких потерях речи быть не может! Что мне потери у тех, кто после меня останется? Они исчезают из моего сознания! Растоптать врага любой ценой! Наша древняя песня — тому подтверждение; она нас сопровождала в прошлом, надеюсь, не покинет и в будущем:

"Вперёд, в атаку, кировские танки!

Не сдаст броня, не замолчит мотор!

Сомнём врага мы в яростной атаке!

Ведь сталь крепка, как сердце наших гор!"

Войну всегда выигрывает тот народ, который максимально быстро, до безумия, способен ожесточится. Статистика говорит, что в прошлую войну Россия потеряла двадцать шесть миллионов боеспособных солдат, на что "товарищи", из числа прошлых генштабистов, тех, кто "приложил руки" к изводу из жизни упомянутых спорных миллионов, "категорически не согласны":

— Клевета!

Кто уложил двадцать шесть миллионов отличных мужчин? Цвет нации? Генералы! Чужие генералы? Нет, "свои". Или собственная ярость их уложила? Россия всегда побеждала потому, что ярость и ожесточение её защитников было выше, они быстрее врагов входили в состояние "боевого транса". Она не могла не побеждать: её солдаты воевали "без оглядки" на пулемёты за спиной. Ни воинский талант, ни умение воевать, ни прочие высокие слова, которыми рассказывают сегодня о прошлой победе — не они принесли победу над врагом, нет! Только гнев, ярость и ожесточение! "Приправой" был и страх от "своих" пулемётов за спиной. Но это в исключительных случаях, такое было не правилом.

Ожесточение — ужасная вещь! Я не психиатр, поэтому не могу сказать когда, отчего и до какого предела может ожесточиться "двуногое и прямоходящее" существо с названием "человек". Неведомо и такое: сколько надо времени и бедствий каждому из нас, как долго и чем нужно "прижимать", чтобы я мог войти в состояние слепой ярости и голыми руками свернуть шею притеснителю!? Или перегородить на многие часы главную автомобильную (железнодорожную) трассу "Центр-Сибирь"? Чего и сколько нам требуется для ожесточения? И все ли способны входить в состояние яростной, беспамятной жестокости? Кто и когда определял причины и основания для "входа в ярость"? Кто и когда составлял "список деяний", совершённых в ярости? "В беспамятстве"?

"Голодовки" — то же самое проявление ярости, но в "мирное" время: "лучше мне сдохнуть, чем…"

Когда ожесточение выполняет "поставленную цель" — его необходимо отключить. За ненужностью. Всё сделано, хватит, стоп машина! Во все времена над россиянами всегда стоял "вождь" точно знающий миг, когда "ярость благородную" следует включать, а когда — выключать. "На обеденный перерыв".