Польша в ХХ веке. Очерки политической истории - [38]

Первым политическим детищем Пилсудского стала Польская национальная организация (ПНО), предназначавшаяся им для поддержания политических контактов с немцами, а также ведения разведывательной деятельности в тылах русской армии. ПНО, а затем и Пилсудский лично в октябре 1914 г. вели переговоры с представителями наступавшей на Варшаву немецкой армии. Ему очень хотелось первым войти в освобожденную от русских столицу во главе своего полка. Но австрийцы своего согласия на это не дали. Берлину Пилсудский и его люди нужны были только как поставщики разведывательной информации и пушечное мясо, никаких политических соглашений немцы заключать не намеревались, более того, потребовали от ПНО прекратить деятельность на оккупированной территории. Пилсудский попытался переубедить немцев, но в этот момент их наступление на Варшаву захлебнулось. Вскоре Пилсудский утратил интерес к ПНО, и в ноябре 1914 г. она прекратила существование.

В октябре 1914 г. Пилсудский инициировал образование нелегальной Польской военной организации (ПОВ){13} в контролируемой русскими властями части Царства Польского. Ее основу должны были составить действовавшие в Варшаве небольшие группы членов Союза активной борьбы и стрелковых дружин, объединившиеся после начала войны. Новая организация позиционировала себя как независимое, сугубо аполитичное объединение людей различных убеждений, которое подчинится только будущему Национальному правительству[197]. Главными задачами ПОВ были вербовка добровольцев в легион, пропаганда идей независимости в «дезориентированном, пассивном и в большинстве москалофильском обществе»[198]. Постепенно ячейки ПОВ возникли в других городах русской Польши, и даже в Петрограде и Киеве. Наряду с организационной и пропагандистской работой существенное внимание уделялось разведке, саботажу и диверсиям, в том числе и на железнодорожном транспорте, вербовке добровольцев для службы в легионе, прежде всего в полку и бригаде Пилсудского.

После оккупации войсками Центральных держав Царства Польского летом 1915 г., когда, казалось бы, ничто не могло помешать Вене и Берлину решить польский вопрос устраивавшим его образом, Пилсудский вступил в затяжной конфликт с ГНК, который якобы недостаточно настойчиво и решительно добивался от Вены практических шагов в этом направлении. И даже запретил ПОВ вербовку волонтеров в легион, хотя для этого наконец-то наступили благоприятные времена.

Таким образом, внешне сохраняя приверженность своей предвоенной концепции обретения независимости русскими провинциями бывшей Речи Посполитой, Пилсудский на самом деле мало верил в возможности Вены и готовил для себя некий запасной вариант действий на не очень ясное будущее.

Второго центрального актора польской политической сцены, Р. Дмовского, война застала заграницей. Он приехал в Петербург 12 августа 1914 г. и даже успел еще до оглашения познакомиться с манифестом Николая Николаевича. Содержание вполне его удовлетворило. Национальные демократы и их союзники из партии реальной политики всячески старались склонить Петербург к идее расширения национальных прав и свобод поляков вплоть до автономии и обещанию после победы собрать все польские земли воедино. В ноябре они учредили в Варшаве Польский национальный комитет в составе 27 человек (14 эндеков, 6 реалистов и 7 беспартийных), в который вошел и будущий польский президент С. Войцеховский, в конце XIX в. бывший одним из основателей ППС. Возглавил первый ПНК реалист граф 3. Велёпольский; Р. Дмовский вынужден был согласиться на пост председателя исполнительного комитета. Создатели комитета намеревались превратить его в политического партнера русского правительства. К главным направлениям деятельности варшавского Польского национального комитета (ПНК) относились пропаганда позиции эндеков по национальному вопросу, противодействие сторонникам Пилсудского, а также установление контроля над процессом формирования Пулавского и Люблинского легионов. Р. Дмовский объяснял заинтересованность ПНК в формировании польских добровольческих частей на стороне России желанием сгладить негативное впечатление в Петербурге, Париже и Лондоне, вызванное появлением на фронте польского легиона на стороне Австро-Венгрии[199].

Однако намерение эндеков превратить эти формирования в зародыш польской армии не нашло, как и в Австрии, поддержки у русских военных и гражданских властей. И не только потому, что существование польского легиона на стороне австрийцев порождало у них сомнение в полной преданности населения Царства Польского династии. Предоставление эндекам права на политический патронат над добровольческими частями было равнозначно признанию их политическим партнером правительства. А этого самодержавие делать не собиралось. Чтобы исключить все попытки такого рода, русское военное командование, ссылаясь на необходимость обеспечить легионерам права комбатантов, придало легионам статус ополчения со всеми вытекающими из этого последствиями. По тому же пути пошли и австрийские военные применительно к своему польскому легиону, в котором к тому же было немало поляков с российским подданством.