Половодье. Книга вторая - [56]
— Вчера пороли шомполами. И мамку мою отстегали, — говорил парнишка. — А деда Кондрата живым закопали в землю. У него сыновья от солдатчины скрываются. Четверых мужиков беляки за поскотиной расстреляли. Я испугался и ночью ушел на заимку.
Роман пожалел, что нет здесь Касатика с пулеметом. Ворваться бы сейчас в село да пугануть карателей покрепче. Они не ждут нападения, до Сосновки отсюда около сотни верст.
Но Роман вспомнил строгий наказ Мефодьева: по возможности избегать боев. Сам-то Мефодьев наверняка бросился бы в село. А может, рискнуть? Нет, слишком уж большой перевес у противника в людях, да и не без пулеметов же каратели. А для армии, пожалуй, важнее сейчас селитра, чем разгром беляков в Сидоровке. Штыком да пикой много не навоюешь. Роман доставит селитру в Покровское.
— Обойдем Сидоровку логами, — сказал он.
Среди бойцов нашелся мужик, который бывал здесь не раз. Он вызвался провести отряд незаметно, сделав крюк всего в каких-нибудь десять верст. Усилив разведку и спешившись, пошли по целику. Останавливались в скрытых местах и ждали донесений разведчиков. И снова шли молча, сторожко поглядывая по сторонам.
Когда Нюрка входила в комнату, он, придерживая культю правой руки, садился и смотрел на нее светлыми преданными глазами. Под его взглядом Нюрка чувствовала себя неловко. Тогда с напускной строгостью она говорила:
— Ложись, Проша, ты еще слабый!
— А мне хорошо сидеть, — отвечал он, кротко улыбаясь. — Ты бы что-нибудь рассказала, сестренка.
— Некогда мне.
— А ты делай свое и говори.
Случалось, что в такие минуты появлялся Костя Воронов, который прогуливался по двору уже без палочки. Костя останавливался у порога и говорил грубовато:
— Опять гляделки выбурил? И чего ты смотришь на нее, будто придурок какой? Не узнаешь, что ли?
Проша виновато переводил взгляд на Костю и ложился, рассыпая белесые пряди волос на подушке. Молча пошвыркивал носом, как ребенок, готовый расплакаться.
— Вот так-то лучше. Нечего пялиться, а то скажу, кому следует, он тебе голову отвинтит. Понял?
Нюрка краснела. Проша свертывался в калачик и старался дышать как можно тише.
Однако стоило Косте уйти — и все начиналось сызнова. Проша поднимался и просил ее рассказать что-нибудь.
Нюрке нравился этот простой, застенчивый парень. Сердцем она понимала, что Проша привязался к ней не на шутку. Всякий раз он ожидал ее с нетерпением, а провожал с печалью. И если б Нюрка сказала ему хоть одно слово привета, Проша навсегда бы остался с ней. И в пору тяжелого раздумья Нюрке не раз приходила мысль покинуть Романа и уехать с Прошей в Воскресенку. Ведь все равно Роман никогда не станет ей мужем.
Но тут же спрашивала себя Нюрка: а сможешь ли ты сделать это? И отвечала: нет, нет. Пусть все, что угодно, только не разлука с любимым. Вот уехал Роман в Сосновку — и Нюрка не находит себе места. Были бы крылья, улетела б к нему белой лебедушкой, обняла бы и целовала жарко-жарко!
Нет, неспроста заглядывались парни на тебя, Нюрка! Пьянила парней красота твоя горячая, сводила с ума. Не один ждал твоего приветного взгляда, ждал да не дождался. Может, думали, что такая ты и есть, диковатая, скупая на ласку. Даже Максим и тот не узнал, как щедро твое сердце, какая нежность живет в нем.
Вот и этот парень из Воскресенки. Хороший он, да не твоя судьба. Может, счастлива будет с ним другая, да не Нюрка. Нюркино счастье в одном Романе. Горько оно, как полынь, а иного не надо.
Раны у Кости зажили. Когда он уехал в армию, Проша осмелел. Теперь его некому было одергивать. К преданным взглядам прибавились вздохи. Проша уже не плакался на свою судьбу.
— Безногим хуже, а тоже живут не беднее других. С одной рукой я могу и пахать, и жать приспособлюсь, через колено, как у нас в деревне один жнет. А то и сапожничать смогу. Да мало ли какому ремеслу можно выучиться, если захочешь! — возбужденно говорил он.
Нюрка старалась реже оставаться наедине с Прошей. Он понял это и с грустью выговорил как-то:
— Забываешь про меня, сестренка.
— Ты ведь, Проша, выздоравливаешь, а есть совсем тяжелые.
— Я понимаю… — обидчиво сказал он.
Нюрке стало легче говорить с Прошей, когда в лазарет по своей воле пришла жена Петрухи Горбаня, Маруся. Нюрка быстро подружилась с Марусей. Они сошлись сразу. В больших, повидавших горе глазах молодой женщины Нюрка прочитала участие к себе. И свалилась с Нюрки гнетущая ноша одиночества.
Они не говорили о Романе. Но сама жизнь Маруси утверждала Нюркину любовь. Сколько страданий выпало на долю Маруси из-за Петрухи! Но она выстояла и теперь еще больше дорожит своим беспокойным счастьем. А разве не та же судьба у Нюрки, которая отдала Роману все, что имела?
Раненые выздоравливали. Семен Кузьмич все реже бывал у себя дома. Он, как прежде, бегал по селу, лечил грыжи, ушибы, простуду, ставил клизмы. А хозяевами лазарета были Нюрка и Маруся. Когда Гаврила спрашивал, не нужно ли чего лазарету, Семен Кузьмич, отмахиваясь обеими руками, говорил:
— Обращайтесь, милейший, к сестрам милосердия. Я ведь никто, они — все. И ваша армия должна благодарить их за это.
Однажды приехал в лазарет Петруха. Обошел раненых, побеседовал с ними, сообщил об армейских делах. В комнатах было шумно, слышались шутки. Угощались крепким, захватывавшим дух Петрухиным самосадом.
В суровом борении с природой, в напряженном труде родился волевой и мужественный характер, которому по плечу большие свершения. Сегодняшние сибиряки унаследовали его от смелых первопроходцев, поселившихся здесь в XVII веке и утверждавших в Сибири могущество государства Российского. Сибирская вольница уже тогда вела непримиримые классовые бои с хищниками-воеводами. Эти битвы завершились в конце столетия знаменитым Красноярским бунтом. В своей социальной борьбе русские казаки шли рука об руку с простыми инородцами — исконными жителями Приенисейского края.Об истоках сибирского характера, о возникновении дружбы между служилыми людьми и аборигенами Сибири рассказывается в романе «Дикая кровь» Анатолия Чмыхало.
Действие романа происходит на юге енисейской Сибири после гражданской войны. В центре внимания писателя трагическая судьба вольнолюбивого казака, вступившего в конфликт с советской властью. Насильно вырванный из родного гнезда, потерявший все, что ему было дорого, загнанный в тупик, Иван Соловьев не находит иного выхода, как уйти в тайгу и создать отряд из таких же, как сам, бедняков.Достоверное изображение событий, острое, динамичное развитие сюжета, таинственность, которой окутана любовная интрига, сочность языка — все это составляет отличительные черты творческой манеры автора.Издание романа приуроченно к 70-летию известного писателя.
В 1932 году в хакасской тайге объявляется банда «князя» Турки Кобелькова. Все попытки перехватить банду заканчиваются ничем: при малейшей угрозе бандиты бесследно исчезают, растворяясь в лесах. В областное управление ГПУ неожиданно приходит загадочное сообщение: помощник атамана Турки по прозвищу «Леший» пытается установить контакт с чекистами. Кто же он, «Леший»? Раскаявшийся бандит или чекист, каким-то образом попавший в банду?По мотивам повести был снят фильм «Не ставьте Лешему капканы», ставший одним из лидеров советского кинопроката в 1981 году.
Писатель, так или иначе, присутствует в своем произведении - его понимание жизни, убеждения, идеи, симпатии поступают в самой повествовательной ткани. Но с особенной открытостью они звучат в произведении автобиографического плана. Для Анатолия Чмыхало это "Три весны" - роман о его поколении, о его юности, о войне, через которую она прошла, о послевоенном вступлении в жизнь. Три весны - три жизненных этапа: 1941 - когда все еще было впереди, 1943 - когда наступила пора зрелости, 1945 - когда заново начиналась жизнь.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.