Половцы, торки, печенеги, берендеи - [43]

Обратимся теперь к торкам. Их господство в южнорусских степях (точнее — в Приднепровье) было недолгим, поэтому недолгим было и их соприкосновение с Русью. Однако их значение в ее истории велико; и именно потому, что, тогда как главная масса печенегов после вытеснения из степей была вобрана Византией и Угрией, главная масса уцелевших торков была, по-видимому, расселена русскими князьями по Руси.

Через восемнадцать лет после того, как летопись в последний раз сообщила о нападении печенегов на Киев и о поражении их от Ярослава, встречаем первое известие о торках в Приднепровье; но это уже была не та сильная орда, которая сокрушала печенегов, а сама уже, в свою очередь, сломленная — половцами, шедшими из Заволжья на смену торкам. В 1054 году «иде Всеволод (тогда еще князь Переяславский) на торкы зиме к Воиню и победи торкы». Это был, очевидно, небольшой торкский отряд, если переяславский князь собственными силами смог разбить его. По пятам торков уже шли половцы: «Того же лета, — читаем далее под тем же 1054 годом, — приходи Болуш с половци, и створи Всеволод мир с ними, и возвратишася восвояси»[191].

В 1060 году, согласно летописи, русские князья предпринимают уже большой совместный поход на торков, все в том же направлении — вниз по Днепру («поидоша на коних и в лодьях»), окончательно решивший участь торков в Приднепровье: торки, заслышав о надвигающихся русских ратях, не вступили в битву, но «убоявшеся, пробегоша и до сего дни, и помроша, бегающе, Божиим гневом гоними, овии от зимы, друзии же гладом, инии же мором и судом Божиим. И так Бог избави крестьяны от поганых». Степями вслед за этим окончательно завладели половцы[192], торки же, отхлынув от русского Поднепровья, принуждены были уйти к Дунаю. В 1064 году они (под именем узов у византийских писателей) всем своим племенем, в количестве будто 600000 человек, вторглись в Византию, предавая разорению ее балканские провинции; однако начавшиеся среди торков голод и эпидемии значительно ослабили эту орду, и тогда болгары и заклятые враги торков — печенеги, расселенные в Византии, довершили гибель этого племени. Уцелевшие после резни торки были расселены Византией в Македонии; в византийской армии после этого появляются торкские отряды, а отдельные лица этого племени проникли на высокие придворные и государственные должности в империи.

Части торков все же удалось уйти обратно на север, за Дунай. По известию Михаила Атталиата, эти «узы» были рассеяны «князем Мирмидонов» по своим городам. Еще В. Васильевский справедливо решил, что никто другой, кроме русского князя, не может разуметься под этим странным названием, то же признал и П. Голубовский. От этого «рассеяния» в 1060-х годах торков по своим городам «князем Мирмидонов» (в котором всего естественнее видеть киевского князя Изяслава Ярославича) и надо считать начало тюркских поселений на Руси. Летописные известия о них начинают встречаться лишь с 80-х и 90-х годов XI столетия, но возникли эти поселения, несомненно, ранее, и возникает вопрос: не следствием ли этого массового принятия торков примерно в 1065 году стал первый большой набег половцев на Русь в 1068 году, принесший первое большое поражение киевскому князю Изяславу и разорение Киевской и Черниговской земель? Мы не раз говорили о том (и повторим вновь), как нетерпимо относились половцы к принятию Русью таких беженцев из степей.

Первое бесспорное свидетельство о поселении торков на Руси относится к 1080 году: «В лето 6588. Заратишася торци переяславьстии на Русь. Всеволод же посла на не сына своего Володимера. Володимер же, шед, побил торки» — то есть здесь говорится о восстании торков, живущих в Переяславском княжестве, и о подавлении этого восстания сыном великого князя Киевского Владимиром (будущим Мономахом). Почти к тому же времени относится и первое известие о поселении торков на правой стороне Днепра, в Киевском княжестве; там, на южном его пограничье, в 1084 году впервые упоминается «Торческыи город»[193] — срубленный русскими острог, в котором могли во время войны со степью укрываться кочевавшие вокруг торки. К концу XI столетия — к 1097 году — относится первое упоминание торков и в Галицком княжестве. Так, давая у себя приют беглецам из степей, Русь начинала в то же время огораживать силами этих же беглецов свое степное пограничье.

Возможно, однако, что самыми древними были торкские поселения в Ростово-Суздальской земле, хотя у нас и нет прямых данных о времени возникновения там этих поселений. Но за большую их древность говорит то обстоятельство, что, когда Южная Русь еще не знала торков, когда в Приднепровье кочевали еще печенеги, Северо-Восточная Русь уже имела дело с торками, которые, на своем пути с востока, впервые соприкоснулись с Русью в Поволжье и лишь семьдесят лет спустя подошли к Приднепровью. Под 985 годом читаем в летописи: «Иде Володимир на болгары с Добрынею, уем своим, в лодьях, а торкы берегом приведе на конех. И тако победи болгары». Нельзя сделать каких-либо определенных выводов, какие это были торки — степные или уже оселенные Русью; через Суздальскую Русь, очевидно, началось проникновение и отдельных торков, так как первое сведение об этом относится к 1015 году, когда Киевская Русь еще с ними не соприкасалась