Полосатый геноцид - [19]

– Ясно. – Махов с трудом сохранил серьезное выражение лица, вспомнив, что сам сказал командиру части, когда тот возмущался тем, что его людям придется ловить пчел. Приказ есть приказ. – Значит, будем ловить пчел. Вы объясните нам, как это делать?

С трудом удерживая зевоту, Ольга объяснила. Махов повторил и добавил, что это не просьба, это приказ. Всем прибывшим десантникам предстояло расставить ловушки с патокой, вооружиться сачками и ловить насекомых. При этом не расслабляться и соблюдать все необходимые меры безопасности. Все-таки не дома.

Локис, получив такой приказ, лишь пожал плечами. И не смог удержаться от улыбки, внезапно представив, как ловит огромную пчелу в перекрестье прицела своей снайперской винтовки. Лица же остальных подчиненных Махова вытянулись: нам, спецназу, такой ерундой заниматься? Но Харченко промолчал – приказы не обсуждаются. Зато Решето, как обычно, не держал своих мыслей при себе:

– Я че, блин, ботаник, что ли? Бабочек сачком ловить? Офигеть, хренотень какая…

Глава 12

В качестве исходного района поисков решили выбрать окрестности столичного аэропорта. В конце концов, именно здесь пчелы-убийцы впервые «показали себя». Версию, что они попали в корзины с фруктами случайно, исключать пока еще было нельзя. А с другой стороны, здесь, в черте города, десантники могли заниматься чем угодно без каких-либо претензий со стороны местных властей.

После обеда Ольга осталась на базе – утреннего «улова» ей должно было хватить для изучения на весь оставшийся день. Все остальные, переждав полуденную жару, когда столбик на термометре дотянулся до отметки 40 градусов, на все том же посольском микроавтобусе вернулись в район аэропорта и снова занялись охотой на пчел. Локису вспомнилось детство, пасека деда Тимофея… Конечно, здесь были совсем другие пчелы, дикие, к тому же африканские. А где-то среди них затесалось нечто невообразимое – пчелы-убийцы. Он вспомнил, как в тот самый день, когда его отозвали из отпуска, бравый дедок-пенсионер рассказывал бабушкам у подъезда об этих крылатых монстрах. И как они с матерью, хорошо знавшие дедовых пчел, в эту новость не поверили. А вот надо же, дикая новость правдой оказалась. Страшной правдой, если учесть, сколько смертей уже ее подтвердили… Он покачал головой и вернулся к «охоте».

Очень скоро Владимир пришел к выводу, что выслеживать пчел в одиночку получается не слишком эффективно, и он быстро нашел общий язык с Максимкой. Конечно, их послеобеденного «урожая» должно было хватить для того, чтобы усадить Ольгу за микроскоп на целые сутки, но десантники понимали, что нужно больше. На следующий день они вернулись на прежнее место, только передвинулись подальше от побережья – атташе по их просьбе осторожно навел кое-какие справки о жертвах того пчелиного вторжения и уточнил, где именно они были ужалены. Из этих сведений следовало, что хотя бы часть пчел-убийц могла остаться в этом районе. Похоже, не одному Локису пришла в голову мысль о необходимости объединить усилия. Уставший от постоянного нытья Решетилова Харченко сместился поближе к командиру. Вместе дело у них пошло веселее.

Связист не особенно переживал, что остался в одиночестве. Это был не тот случай, чтобы светиться поближе к начальству. От Локиса он тоже предпочитал держаться подальше. Остальные охотники на пчел разбрелись по пустоши достаточно далеко, и связист, улучив момент, растянулся в высокой траве. Да пошли они все на фиг со своими блохами, тьфу ты, пчелами! Хочет старлей детство вспомнить – пожалуйста, пусть с сачком побегает, если ему нравится. А сержант Решетилов – человек взрослый и бегать за всякой хренью не будет. Пусть лучше им эта обезьянка пчелок ловит, раз ни на что больше не годится. Решето на дух не переносил Максимку, как все звали маленького африканца, и лишь нежелание усложнять себе жизнь удерживало его от того, чтобы напакостить парнишке всерьез.

Локис же, когда Махов еще перед отправкой в Либерию пересказал ему историю Максимки, наоборот, проникся к мальчишке-африканцу сочувствием, и даже успел подружиться с ним. Найти общий язык оказалось нетрудно – Владимир до того, как стал контрактником, пытался организовать детскую спортивную секцию в родной Балашихе. Не сложилось у него с этим делом вовсе не из-за неумения ладить с мальчишками, а из-за равнодушия чиновников, видевших в детской секции коммерческое предприятие и ожидавших от него немалых доходов. А Владимир тогда готов был заниматься с пацанами даже бесплатно, лишь бы не дать им пропасть на улице. Вот только с «бесплатно» налоги не заплатишь… К тому моменту, когда их «Ил-76» коснулся посадочной полосы здешнего аэропорта, снайпер и маленький африканец уже вовсю общались на малопонятной окружающим «каше» из русских и английских слов. Локис делился с ним сладостями, учил русским словам, приемам рукопашного боя, просто рассказывал о чем-нибудь, что могло заинтересовать обычного двенадцатилетнего пацана. Благодарный Максимка практически не отходил от Владимира, вспоминал разные истории из своего партизанского детства, в том числе о том, как его старшие товарищи ловили местных диких пчел – при помощи их укусов партизанские лекари ускоряли лечение загноений после ранений. В этом месте Локис удивился – а это не опасно? Максимка отрицательно замотал головой – мол, нет, тогда про пчел-убийц никто не слышал. Обычные дикие пчелы.