Полосатая жизнь Эми Байлер - [14]

Лина начинает ерзать на своем стуле.

– А это еще что значит?

– Дети то же самое сказали.

– Ты еще замужем за Джоном? Я думала, ты давным-давно подала на развод.

– Я точно подавала. Разве нет такого понятия, как развод по нормам общего права?

– Такого понятия нет, – уверенно произносит Лина. – Как ты прекрасно знаешь и сама. Не строй из себя дурочку.

– Он был в Гонконге, – пожимаю я плечами. – Адвоката нанимать дорого. Получать развод поначалу мне казалось очень болезненной процедурой, а потом, со временем, и ненужной.

– В каком смысле – ненужной? Разве тебе не присудили бы алименты?

– Как по мне, он должен платить по своему желанию, а не по настоянию судьи, – вздыхаю я. – Я не должна требовать эти деньги. Он должен был жить здесь и заботиться о детях, не ожидая судебного приговора.

Лина закатила глаза под самый потолок.

– То есть ты решила замучить себя, вместо того чтобы предъявить претензии Джону.

– Я стояла на своих двоих, – поправляю я ее. – И, скорее всего, все к лучшему. По большей части наши активы были – есть – в доме, и он перевел его на меня без единого слова. И… – Я боюсь даже произносить остальное, боюсь признаться в степени своего эгоизма даже самой себе.

– И?

– У меня есть дети.

Я боюсь признаться, что боялась добиваться развода. Вдруг бы он начал претендовать на детей? Обычно суд исходит из того, что родители имеют равные права на детей, и заяви он о своем желании проводить с ними время, мне пришлось бы приложить немало усилий, чтобы выбить себе право полноправной опеки над детьми. Когда он ушел, мне было очень больно и я не была готова добавлять к этой боли то, что дети будут жить со мной только две недели в месяц.

– Ты все еще замужем! – изумленно качает головой Лина.

– Я все еще замужем. За Джоном.

– После его трехлетнего отсутствия.

– Я не знаю, что тебе сказать. Развод стоял в моем списке дел.

– Видимо, твой список дел впечатляющей длины.

Я пытаюсь зайти с другой стороны:

– Понимаешь, аннуляция брака была для меня тогда какой-то мелочью. Чтобы выжить в том хаосе, я должна была отбросить все неважное. Как, например, я год не ходила на стрижку. А через какое-то время все успокоилось немного, и я уже была в состоянии заметить, что мне нужна стрижка. И я сходила в парикмахерскую. Ничего такого.

– Значит, теперь ты в состоянии заметить, что тебе нужен развод. И ты просто отправляешь документы и ничего такого?

Я моргаю. Настолько далеко в аналогии я еще не зашла.

– Ну, наверное, – пожимаю я плечами.

Но только это совсем не наверное. Я вдруг понимаю, что я совершенно не хочу разводиться. Сейчас не время переворачивать всю ситуацию вверх дном. Но только я не могу сказать об этом Лине. Если честно, я даже думать об этом не хочу.

– Может, Джон и подлец, – зачем-то говорю я, – но он хорошо соображает. Развод будет просто формальностью. Как стрижка. Ничего такого.

Я пытаюсь не замечать явный скептицизм на лице Лины.

Неделей позже я собираю чемоданы в своей спальне. До моего отъезда – еще одна неделя, и то, что я пакую вещи сейчас, просто смешно. Но следующие пять дней – последние в учебном году, и Кори будет безумно занята, да и я тоже, – мне нужно будет читать презентации и тезисы, не говоря уже о круговороте экзаменов, оценок и табелей. К тому же в кои-то веки в доме нет Тринити. Значит, если я хочу согласовать со своей пятнадцатилетней дочерью весь свой нью-йоркский гардероб до последней нитки, я должна это сделать сейчас. И я это сделаю. В отношении одежды она у нас непререкаемый авторитет.

У меня просторная спальня. Кори небрежно развалилась на мягкой прикроватной скамейке и перебирает ногами кучу обуви, пытаясь раскопать что-то, что не оскорбляет ее вкус. С восьми лет она как минимум раз в день ложится на эту скамью и рассказывает мне свои сердечные секреты или драмы из жизни ее друзей. Не в первый раз я благодарю свою счастливую звезду за то, что нам не пришлось никуда переезжать после ухода Джона.

У нас были отличные условия по ипотеке и достаточно другой собственности. Так сложилось благодаря ему – он настоял, чтобы мы внесли почти треть стоимости дома в качестве первого взноса, чтобы снизить ежемесячный платеж и расплатиться побыстрее. Джон терпеть не мог долги. Когда он ушел от нас, я переоформила ипотеку с пятнадцати на тридцать лет и совершенно на этот счет не расстроилась. Это позволило еще больше снизить ежемесячный платеж и остаться в нашем большом любимом доме, полном воспоминаний, а не арендовать что-то по соседству.

А дом у нас действительно прекрасный. У детей есть свои комнаты, в которых много места для хранения. Сначала шкафы были забиты конструкторами Lego и нарядными костюмами, которые затем уступили место сборникам комиксов (у Джо) и свитерами из торговых центров (у Кори). Моя дочь скупает все свитера, которые поступают в продажу. Некоторые – сразу в нескольких расцветках. Если мы идем в торговый центр, я могу гарантировать, что выйдем мы оттуда со свитером. Перед покупкой она размахивает передо мной двойными скидками, своими карточками постоянного покупателя и говорит, что цена у него всего $6.88 или еще смешнее, а я содрогаюсь от мысли о том, сколько их у нее уже скопилось. Носит она их по одному разу и бросает на пол, в кучу, чтобы больше никогда уже не надеть.