Полонянин - [39]
— Что, христосик? — Гойко над рыбаком куражится. — Так ваш Бог подыхал? Радуйся, что, как и он, сдохнешь. Это тебе за боль, за обиду нашу. За то, что единоверцы твои с народом нашим содеяли. Эй, браты, — кричит своим, — глядите, как христосик у нас извивается!
Спешат дулебы с разных концов деревушки. Забыли про грабеж свой. Хотят на забаву посмотреть. Окружили нас. Шумят. Об заклад друг с дружкой бьются. Интересно им, сколько христианин на крестовине продержится?
— Гойко! — кричит кто-то. — Ты гвозди-то хорошо прибил? Не пробредут через руки, а то свалится христосик.
— Не пробредут, — отвечает предводитель. — Я ему гвоздочки как раз меж костей пропустил.
А рыбак вдруг выть перестал, на мучителя посмотрел внимательно, точно впервые увидел, а потом глаза к небу звездному поднял.
— Отче наш, — сказал спокойно, — сущий на небесах. Да святится имя Твое…
— Гляди, мужики, у него ум за разум забегать начал!
— Да будет воля Твоя…
— Ишь, буробит. Точно колдует да заговоры плетет.
— Да придет Царствие Твое, как на небо, так и на землю…
— Слышь, Гойко? Ты пасть ему заткни, а то порчу на нас нашлет.
— Хлеб наш насущный дай нам ныне…
— Ты смотри. Жрать просит. Точно совсем рехнулся.
— И прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим…
— Слышь, вожак, чего это он?
— Прощения, что ли, выпрашивает?
— Так ведь Богу своему он кощуны поет. Хочет, чтоб тот покарал нас, — ответил Гойко, сам глазами в небо уставился. — Где же Бог-то твой? Где?
— Прости их, Господи, — продолжал Андрей слезами заливаться. — Прости их, ибо не ведают они, что творят…
Лежал я на земле, кулаки сжимал, пастушок рядом со мной мычал затравленно, Андрей на крестовине висел, а вокруг дулебы со смеху покатывались. Грозили (кулаками небу, свистели и улюлюкали. И показалось вдруг мне, что сама Марена на Ольгови-чи спустилась. Распахнула свои черные крылья смерть и вместе с дулебами смехом исходит. Жутко стало. И ни с того ни с сего мне шмель давешний припомнился. Лишь сегодня утром я от скуки маялся, а теперь валяюсь в грязи изломанный, и не верится даже, что все это со мной происходит.
|Вот в какую Явь меня Семаргл выплюнул — злую, грязную и беспощадную. Пожарищем эта Явь полыхает, ранами кровоточит, болью жилы рвет. И нет этой боли ни конца ни края. Марена победой своей кичится, гремит костями, плотью истлевшей красуется. И люди здесь, словно звери лютые, пьянеют от чужих страданий, жадностью ненасытность свою напитать хотят. А посреди этого непотребства, среди огня и безобразия, висит человек, гвоздями к крестовине прибитый, и перед Богом своим за мучителей прощения просит.
И понял я, что не Явь это вовсе, а Пекло уродливое. Вот куда меня Сварогов пес определил. Вот как я ошибку свою искупаю.
— Гойко! Вожак! — истошный крик от реки раздался, меня из грез ужасных вырвал.
— Что стряслось?! — ответил на крик предводитель.
— Беда! Варя… — так и не докончил кричавший. Поперхнулся, вскрикнул и замолчал.
Один из дулебов, тот, что к тыну ближе всех был, взмахнул руками и повалился. И заметил я, что из глаза его торчит древко стрелы. И тишина повисла над деревенькой.
Лишь мгновение она длилась, а потом взорвалась яростными криками.
— Варяги! — завопил Гойко и секиру свою к бою изготовил.
Помню, как напугался я, когда всадник осадил своего взмыленного коня на берегу Припяти-реки. Как выкрикнул он это слово страшное, нас о напасти предупреждая. Как взволновался отец — полки расставлять принялся. Как мы, огольцы-несмышленыши, всполошились, о болячках своих походных позабыв. Я нагрудник воловий на себя прилаживал, да все никак не мог ремешком в степенек попасть. Руки от жути неведомой дрожали, а я все боялся, что дрожь мою побратимы заметят. Помню, как старый болярин наши луки изгибал, тетиву натягивал, а сам все приговаривал:
— Боязнь дело понятное, только ее задавить надобно. Побороть один раз, а в другой она от вас сама бегать начнет. Первый бой в жизни главное. Выдюжить его надобно. В живых остаться. Да так выжить, чтоб потом за себя стыдно не было. Иначе стыд этот всю жизнь вас грызть будет, пока до косточек не обглодает.
Слушал я Побора, а у самого поджилки тряслись, и слово это жуткое, вестником брошенное, в голове вертелось. Огромным оно казалось, неведомым и оттого пугающим.
Помню берсерка, который, Одина в помощники призывая, сквозь ратников древлянских ко мне прорубался. Валил людей, словно дерева в сыром бору. И с ним слово это было. Сам он был для меня этим словом и смерти моей хотел.
Помню, как скакали мы с чехом и фряжским риттером, сквозь лес проламывались. Ручейки и речушки перемахивали, зверями затравленными таились в чаще буреломной. Бежали словно зайцы перепуганные, а слово это за нами гналось.
А тогда, в Ольговичах, слово это слаще меда духмяного показалось. Избавление оно принесло, в истинную Явь вернуло. Протрезвило от морока страшного. Понял я, что не демоны Маренины вокруг меня пляску устроили, а люди судьбой обиженные, потому и злые. Слово это мне сил придало и разум на место вернуло. Надежда в душе буйным цветом распахнулась, когда Гойко, сын Сдебуда, секиру свою поднял и закричал пронзительно:
Киевская Русь набирает силу.Вырвавшись на свободу, Добрыня отправляется на поиски своей возлюбленной.Какой будет их встреча?Княгиня Киевская приближает к себе бывшего княжича Древлянского, обещая ему в награду за верность отпустить из заточения отца, Мала Нискинича.Выполнит ли она свое обещание?Русь снаряжает посольство в Царьград, и Ольга лично отправляется на встречу с императором могущественной Византийской империи.Чем закончатся эти нелегкие переговоры?Добрын, сын Мала, встает перед трудным выбором: защитить древние устои или перейти на сторону поборников новой веры.Каков будет выбор героя?Ответы на эти вопросы Вы найдете в заключительной книге трилогии «Ночь Сварога».
Первая книга трилогии «Ночь Сварога». Середина X века. Норманны наводят ужас на жителей Балтийского побережья и Британских островов. В сердце Европы набирает силу государство Великая Моравия. Хазарский каганат не желает смириться с потерей своей давней вотчины — Киева. Вера Христа находит все больше сторонников. Но до крещения Руси еще сорок лет. Да и самой Руси, как государства, не существует. Идет борьба за объединение славянских племен. Борьба за власть между новой варяжской и старой славянской династиями. И весь этот Мир вращается вокруг молодого Добрыни, княжича Древлянского…
Зимой 1918 года в руки чекистов попадает девушка с необычными способностями. Спустя двадцать лет, накануне войны, Лаврентий Берия поручает капитану госбезопасности Данилову отыскать эту девушку. Поиски приводят Данилова к самой секретной лаборатории Страны Советов.
Император заключает договор с соседним государством об объединении их сил через брак между своим сыном и их принцессой. Принц отказывается жениться по расчету и, когда во дворец приезжает таинственная принцесса, проявляет к ней неуважение. Однако, вокруг девушки ходит множество слухов и легенд. Все считают, что она убила всю свою семью , чтобы завладеть троном. Но так ли это? Сумеет ли она покорить сердце принца? И кто же окажется истинным злодеем в этой истории? Ведь не все чудовища зло.
Глубинка Брянской области времен начала Великой Отечественной Войны. Долгое время сокрытое ото всех небольшое поселение, где живут одни женщины. Необычные женщины. Они могут больше простых людей, потому простые люди их обходят стороной. Даже зверь из леса не рискует туда зайти. Но все меняется, когда начинается война… Как горстка смелых женщин, владеющих особыми умениями, сможет противостоять врагу? Чудеса, радости встреч и горечь потерь, любовь и смерть – это жизнь тех, кого люди зовут "бабками".
Молодой ученый находит в недрах библиотеки таинственную книгу, но когда начинает читать упоительные истории о влюбленных узниках, собирателях ключей и безымянных стражниках, он вдруг наталкивается на историю из собственного детства. Так начинается его путешествие, которое сначала приводит на нью-йоркский бал-маскарад, затем в закрытый клуб, а в конце концов в древнюю библиотеку, скрытую глубоко под землей. Он оказывается в месте, где время крутит хитрые петли, а пространство раздвигается, где влюбленные пишут друг другу записки через года, а мертвые нашептывают свои истории.
Над Санпеттерийским материком нависла угроза страшной войны: в мир рвутся Тени, сея ужас и смерть, предвещая приход Нечистого. Мало кто способен противостоять им – разве что монахи и ведуньи. Бран, послушник из храма в маленькой деревне, вынужден отправиться с ведуньей Лигией по следам таинственного черного монаха. Но так как между монахами и ведуньями множество разногласий, то у Нечистого и его Теней вполне есть шанс…
После переезда к бабушке Роуз находит портал: теперь она может путешествовать во времени из современного мира в королевство двух самых запоминающихся английских принцесс в истории. Так она обнаруживает, что ее отец – придворный шпион из XVI века, которому будет безопаснее сбежать вместе с Роуз в ее родную Индиану. Но когда принцесса Мария Тюдор готовится к восхождению на престол, требуются решительные меры. Роуз должна спасти отца и освободить народ от правления жестокой королевы – пусть даже придется рискнуть всем, что у нее есть…
Прихотливый узор, сотканный из средневековых хроник, рыцарских романов и кельтских легенд, складывается в повествование о тех временах, когда чудеса еще не покинули мир, а колдовство легко уживалось с точными науками. Молодой лорд Энтони Вудвилл уверен: впереди его ждут славные битвы, невероятные подвиги и любовь красавиц, а еще – он будет жить вечно. И хотя история расставит все по местам, в главном Вудвилл окажется прав.