Полный улет - [56]
Тем не менее Пайк наслаждался бы дорогой гораздо больше, если бы не устал как собака. Этой ночью он совсем не спал, к чему не привык. Поначалу он хотел привести себя в норму, порыскав в коробке Чеса, но Ноэль не был уверен, что там находится, и Пайк не стал рисковать.
Высокие башни моста через Северн[46] смутно вырисовывались на фоне ночного неба. Пайк посмотрел на часы на приборной панели: было три часа утра.
— Пожалуй, остановимся в одном из придорожных мотелей, — сказал он. — А то я засыпаю за рулем.
— Если хочешь, поведу я, — предложил Ноэль.
— Ты не сможешь вести машину такими руками.
Ноэль поднял кверху ошпаренные руки и покрутил ими, оценивая их состояние. Руки покрылись красными пятнами и волдырями.
— Не знаю, — сказал он. — Можно попытаться не думать об этом.
— Там видно будет.
Пайк оставил машину на большой пустой стоянке возле павильона «Вид на мост Северн», и они вошли внутрь приветливо освещенного здания.
Они взяли себе по кофе и сели у окна с панорамой на огромный мост.
В кафе сидели разные люди: несколько водителей грузовиков, кучка молодых людей в кожаных куртках, похожих на членов поп-группы, одинокие мужчины в костюмах, да еще и целый автобус подростков-инвалидов в колясках. Здесь было тихо, но чувствовалась скрытая возбужденность, жажда приключений. Ведь все они бодрствуют далеко за полночь, когда другие люди давно спят. Эта ночь принадлежала им.
— Это не справедливо, — сказал Ноэль, все помешивая и помешивая кофе. — Я сколько лет сохну по миссис Уэллер, а ты только заскакиваешь сюда, говоришь: «Привет», а в следующий миг уже совершаешь бесплатную поездку в ее маленький рай. Ты всегда был везучим, когда дело касалось женщин, сукин сын. Она мне давно нравится.
— У нее такая классная стрижка. — Пайк зевнул.
— А причем тут стрижка?
— Это первое, что я замечаю в женщине.
— Стрижку?
— Думаю, я, так сказать, фетишист причесок. Всяких там затейливых, понимаешь? Я не имею в виду перманент. Например, косы. Господи, я обожаю косы. Любая прическа, где волосы как-то уложены.
— Маленькие косички?
— Конские хвосты, пучки… безумный стиль этих негритяночек в Лондоне, когда волосы переплетены и зачесаны. Иногда я иду за девушкой только потому, что ее волосы причудливо уложены сзади: в большой пучок, с бантиками или в косы, да, конечно. Мне даже начал нравиться стиль Ферджи[47] из той группы, ну ты знаешь, волосы у нее скручены в узелки и уложены накрест, словно плетеный хлеб. Сам удивляюсь, но мне ужасно нравится.
— Тебе нравится Ферджи?
— Мне нравится ее прическа. Неважно, она так уже не носит.
— Значит, она сейчас в безопасности?
— Конский хвост, шпильки, понимаешь, в испанском стиле. Мне нравится все в этом роде. Все позатейливей. Мокрая укладка, крашеные волосы, ирокезы… и как у Сары. Вообрази, мне нравилась Шинед О'Коннор,[48] и все благодаря волосам. Точнее, их отсутствию. А знаешь, что мне нравится больше всего?
— Что?
— Задняя часть шеи. Оголенная. Она сводит меня с ума.
— Господи Иисусе.
— Правда, в девяти случаях из десяти девушки в метро не соответствуют их прическе, не соответствуют задней стороне шеи. Я даже стараюсь не смотреть на лица. Предпочитаю их дофантазировать. Но вид шеи сзади просто обожаю.
— А я задницы люблю, — сказал Ноэль.
— Надо же.
— Задницы и длинные ноги. Ну, буфера, конечно. Симпатичное лицо. Длинные волосы. Думаю, больше всего мне нравятся длинные волосы.
— Длинные волосы, это хорошо, — заметил Пайк. — Длинные волосы, короткие волосы…
— Да, да. Я все понял: оголенная шея, блин.
Пайк снова зевнул и потер глаза. Он засыпал.
— Может, нам стоит найти гостиницу.
— Шотландский акцент, — вдруг сказал Ноэль.
— Хм?
— Почему-то я с ума схожу от шотландского акцента. Не могу устоять.
— Здорово.
Молодая девушка в блестящих серых брючках, зеленой рубашке и зеленой же бейсболке убрала мусор с их стола. Все работники здесь носили подобную униформу.
Пайк смотрел ей вслед. У него перед глазами все расплывалось.
— Так что ты об этом думаешь? — переспросил он. — Поищем, где поспать?
— Нет. Нам нужно поднажать, — ответил Ноэль. — Поедем дальше. Надо добраться до Кардигана.
Глаза Ноэля, потемневшие и широко открытые, сверкали. Он качался на стуле, продолжая помешивать кофе.
— Ноэль, я не могу вести машину.
— Я в норме, — уверенно сказал Ноэль. — Честное слово. Кроме того, у нас нет денег на мотель. Двадцать фунтов, что дала твоя мама, мы потратим на бензин, а я без денег.
Пайк полностью отдался в его руки. Он слишком устал, чтобы спорить. Гораздо проще было наплевать на все, улечься на заднее сиденье и позволить Ноэлю вести машину.
— Как скажешь, — сказал Пайк.
Ноэль заплатил пошлину на мосту и повел машину через устье Северна по направлению к Уэльсу.
Пайк устроился на заднем сиденье и закрыл глаза. Монотонный рокот двигателя успокаивал. Эл Грин пел о любви и преданности. Он попытался подумать о том, что делать дальше, но ничего не шло в голову. Лишь одна мысль: добраться до Кардигана и найти Паттерсона. Выследить и поймать его черный джип «чероки» с тонированными стеклами и с бедолагой Чесом в багажнике, завернутым в пуховое одеяло. А Марти сидит впереди, рядом с Паттерсоном.
