Полный путеводитель по музыке The Doors - [7]
К декабрю группа была готова к прослушиванию в клубах — музыкантам было нужно постоянное место для выступлений. Однако раз за разом The Doors получали отказ, как правило, из-за отсутствия в группе бас-гитариста (они прослушали нескольких, но так и не нашли ни одной родственной души). И тут по чистой случайности Манзарек открыл для себя волшебные способности устройства под названием «Фендер Роде пиано бас», клавишного инструмента, имитирующего звучание бас-гитары. Практика исполнения буги-вуги научила Рея управляться с двумя клавиатурами одновременно, поэтому из него получился «чертовски хороший басист».
По мере того как группа работала над созданием собственного материала, Моррисон обретал уверенность в себе. В 1981 г., отвечая на вопрос Джесси Нэш, влияла ли «кислота» на творчество группы, Робби Кригер сказал: «Хм… пожалуй, да. Особенно это касалось песен, написанных Джимом. Он принимал ЛСД в больших количествах. Я тоже баловался ЛСД, но к моменту образования The Doors бросил это дело. Если бы продолжал, то наверняка сошел бы с ума. А в случае с Джимом остальные члены группы должны были очень строго следить за собой, чтобы уравновешивать его. Если бы мы были под кайфом, кто бы позаботился о Джиме? Конечно, ЛСД влиял на нашу музыку, пропитанную идеями вселенского масштаба и тому подобной заумью».
При всем этом Моррисон отнюдь не собирался оттеснять других участников группы на обочину и в одиночку пожинать лавры творческих успехов. Кригер вспоминает: «Однажды Джим сказал: „Расходимся по домам, и пусть каждый напишет несколько песен, потому что у нас нехватка материала“. Я понимал, что если надо написать песню для Джима, то она должна быть довольно серьезной, потому что песни Джима были очень „продвинутыми“. И вот я решил, что песня будет о земле, воздухе, огне и воде. Я перепробовал множество вариантов: „Come on baby, breath my air… come on baby, share my earth“ („Давай, детка, дыши моим воздухом… давай, детка, раздели со мной мою землю“). В общем, та еще хреновина получалась. В этом не было никакого толку, пока, наконец, я не додумался до строчки: „Come on baby, light my fire“ („Давай, детка, зажги мой огонь“). Джим просто рухнул».
Кригер подтвердил, что большинство песен из первых двух альбомов было сочинено давным-давно, задолго до того, как представилась возможность их записать: «Джим написал большую часть этих песен, когда жил у парня по имени Деннис Джейкоб, и у Денниса была классная травка. Когда они с Деннисом курили эту травку, ну… песни сами влетали Джиму в голову, и он переносил их на бумагу в том виде, в каком они звучат на пластинках, без всяких последующих поправок. Вообще, если подумать, это поразительно: большинство песен Джима представлены в альбомах непосредственно так, как он слышал их, когда сочинял! Все было так, будто песни уже были кем-то написаны и просто лежали в готовом виде, пока Джим их не нашел. Это просто удивительно».
В январе 1966 г. музыкантам наконец улыбнулась удача: их взяли на постоянную работу в клуб «London Fog» на бульваре Сансет-Стрип. Контингент этого заведения составляли местные алкоголики, моряки, проститутки, наркоманы и вообще разный странный люд, проходивший мимо. Половину «рабочего» времени клуб пустовал. The Doors играли семь ночей в неделю, выходя на сцену по четыре раза за ночь. Каждый получал за это по пять долларов (в уик-энды по десять). Репертуар состоял из стандартных ресторанных блюзов, но музыканты обкатывали и собственный материал, включавший новые на тот момент песни: «Light My Fire» («Зажги мой огонь»), «Waiting For The Sun» («В ожидании солнца») и «Break On Through» («Прорвись вперед»). К тому времени, когда надо было записывать этот материал в студии, они знали его настолько хорошо, что многие песни записывались непосредственно «живьем», без монтажа. Рей вспоминал: «Нам нужно было играть все время, пока мы были на сцене, поэтому мы стали удлинять песни, забираясь так далеко, что не знали, куда это заведет… и каждый вечер мы были под кайфом. Те времена были настоящим „кислотным“ раем. Мы много импровизировали, и тот факт, что в клубе часто не было посетителей, помог нам выработать индивидуальный стиль The Doors.
В апреле дела пошли совсем плохо: после четырех месяцев работы в клубе «Fog» музыканты были уволены. Примерно тогда же они разорвали отношения с «Коламбиа», впрочем, безо всякого сожаления, так как, судя по всему, у компании не было никаких планов на их счет. Рей вспоминал: «Парень по имени Ларри Маркс пришел однажды вечером в клуб и сказал: „Я ваш продюсер“. С тех пор мы его ни разу не видели». Была проблема и посерьезнее. Моррисон, пытаясь получить отсрочку от призыва в армию, записался на какие-то курсы в Калифорнийском университете, но попросту проигнорировал их, ни разу не явившись на лекции. Теперь его сочли годным к службе и прислали повестку с требованием явиться на призывной участок в мае. Но почти в это же время группе удалось получить постоянное место в более престижном клубе «Whiskey-A-Go-Go», с еженедельной оплатой по 135 долларов каждому, Джиму же удалось «откосить» от призыва, после того как он сбил ритм сердцебиения, приняв целую горсть разнообразных наркотических средств, и к тому же заявил на комиссии, что он — «голубой».
Однажды Фредди Меркьюри так вкратце описал суть привлекательности «Куин»: «Мне нравится, что после концерта „Куин“ публика расходится, испытывая чувство переполненности зрелищем, приятного времяпрепровождения. Думаю, что песни „Куин“ — это чистейший эскейпизм (уход от реальности), подобный просмотру хорошего фильма. После сеанса зрители расходятся и говорят: „Как было здорово“, — а потом возвращаются к своим проблемам. Я не стремлюсь изменить мир с помощью нашей музыки. В наших песнях нет скрытого смысла, за исключением некоторых песен Брайана.
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.
Подробнейшее исследование каждого трека всех дисков рок-иконы XX века — от альбома «Please Please Me» и легендарных сборников до диска, записанного на выступлении группы в гамбургском «Стар клаб».