Полный путеводитель по музыке The Doors - [30]

Манзарек подвел итог сделанному: «Я надеюсь, что у людей, которые собираются послушать этот альбом, возникнет совершенно уникальное ощущение… это — не та пластинка, которую ставишь, когда готовишь обед или возишься с машиной. Нужно поставить пластинку, сесть и послушать. Этого требует содержание. Все, что нужно, — это сорок минут вашего времени, и, если вы потратите эти сорок минут, мы унесем вас туда, где вы, возможно, еще никогда не были».

Музыка, звучащая в альбоме, представляет собой интересное дополнение к канону произведений The Doors, порой производя впечатление довольно продолжительной импровизации. И хотя, с одной стороны, музыкальное сопровождение делало стихи Моррисона более приемлемыми в коммерческом смысле, обеспечивая им большую аудиторию, с другой стороны, оно затруднило рассмотрение вопроса о разнице между Моррисоном-поэтом и Моррисоном — автором текстов The Doors. Но сама по себе музыка отнюдь не была массовым искусством, как подчеркивал Манзарек, ее трудно назвать «фоновой» музыкой.

Большинство критиков чувствовало, что проект достоин похвалы, поэтому альбом встретил почти единодушное одобрение.

Ну, а как же стихи? В худших строчках («Смерть и мой член — это мир») Моррисон просто ошарашивает. Лучшие же его вещи обладают подлинным чувством, глубиной и силой, особенно когда слушаешь стихи в авторском исполнении. Даже в том, что касалось поэзии, Моррисон оставался исполнителем. В своей рецензии на альбом для журнала «Creem» рок-поэтесса Патти Смит (сама кое-чему научившаяся у Джима) писала: «В библейские времена он был бы кем-то вроде Моисея или Самсона… Теперь же его жизнь, до предела насыщенная драматизмом, кажется не соответствующей своему времени. Не вписывается в него своей страстью и невинностью, подобно „Вестсайдской истории“ или „Гроздьям гнева“. Но он, по своей сути, никогда не соответствовал нашему времени, даже когда был рядом с нами. Он был масштабнее, чем жизнь, окружавшая его, и поэтому вызывал смех. Смех в зале суда, но любовь в народе».

Стихи Моррисона, не опубликованные при его жизни, позднее были изданы, усилиями Фрэнка Лисиандро («Пир друзей») и семьи Памелы Корсон («Wilderness: The Lost Writings» и «American Night: The Lost Writings. Vol.II» / «Запустенье: потерянные рукописи» и «Американская ночь: потерянные рукописи. Том II»). Однако не стоит забывать, что, кроме «Американской молитвы», еще только две книги получили одобрение самого Моррисона — «Владыки» и «Новые создания». Говорят, что, когда эти книги впервые (за счет автора) увидели свет, Джим сказал: «Теперь я могу умереть спокойно».

Подарком для фанов The Doors было включение в альбом «An American Prayer», ранее не выпускавшейся концертной версии «Roadhouse Blues». Кроме того, стало известно, что в архивах находится еще как минимум одна песня («Gloria»). К тому же в альбоме было использовано лишь около десяти процентов стихов, начитанных Джимом, так что продолжение не исключалось. Успех пластинки вселил в Манзарека уверенность в том, что на нереализованный материал The Doors найдутся покупатели. Рей дал понять, что следующим их совместным проектом станет полнометражный документальный фильм о группе: «У нас около пятидесяти тысяч футов кинопленки с материалами, посвященными The Doors. Все наши планы в связи с этим пока находятся в подвешенном состоянии, но очень возможно, что они превратятся в один из наших новых проектов… Однако, как и в случае с этим альбомом, если уж мы будем делать что-то, то сделаем это как следует». Прошло пятнадцать лет [16], а проект все еще «в подвешенном состоянии».

Однако, несмотря на то что альбом «An American Prayer» выдвигался на получение премии «Грэмми» в номинации «Лучшая речевая запись» (он так и не получил ее), не все считали, что он был сделан «как следует». Пол Ротшильд охарактеризовал альбом как некий акт насилия: «По-моему, то, что они сделали в случае с „An American Prayer“, равнозначно тому, как если бы кто-нибудь взял картину Пикассо, разрезал ее на сотни кусочков и наклеил их на стены супермаркета. Это — первая коммерческая распродажа Джима Моррисона». Но, увы, не последняя (как следует признать, если согласиться с подобным утверждением).

Однако следующее появление The Doors на публике также оказалось довольно интересным. В 1979 г. Френсис Форд Коппола завершил наконец работу над эпическим фильмом о Вьетнаме «Апокалипсис сегодня». Коппола хотел, чтобы в фильме звучала музыка The Doors, — он беседовал с Манзареком по поводу написания оригинального саундтрека (режиссер даже отснял сцену, вырезанную из окончательного варианта фильма, в которой Керц (Марлон Брандо) разучивает со своей первобытной туземной армией слова «Light My Fire»!), но замысел так и не был воплощен в жизнь. В конце концов, Коппола решил использовать в начале и в конце фильма оригинальную запись песни «The End» в исполнении группы. Микшируя песню для фильма, он неожиданно обнаружил в мастер-записи вокальную партию, которую в 1967 г. Пол Ротшильд намеренно «утопил» в миксе: «Среди всей этой мешанины звуков Джим восклицает: „kill, kill, kill“ („убить, убить, убить“), а в другой момент он произносит: „fuck, fuck, fuck“, используя голос как ритм-инструмент…» Саундтрек к фильму «Апокалипсис сегодня» также номинировался на «Грэмми» и тоже не получил премию…