Полный газ - [11]

– Какой урод! – крикнул Винс, и Лемми кивнул.

Легкие Винса стянулись в тугой узел; грудь саднило. А еще что-то было со зрением.

– Эй, ты, убери свою жирную жопу с дороги! – заревел Винс.

Перекрывшая подъем фура в таком месте – неприятный сюрприз. Сколько они отъехали от закусочной… миль двадцать, не больше. Лафлин, наверное, пересидел где-то еще, – но где, ведь после закусочной другого места для остановки или съезда не было! Возможно, он припарковал фуру в тени билборда – подремать в сиесту. Или пробил шину и срочно менял колесо. Неужели важно? Совсем нет. Винс даже не был уверен, с чего он вообще думает об этом, что бесило.

Сразу за следующим поворотом дороги Рейс почти уложил «харлей» на встречную полосу, припал к рулю и ускорился с тридцати миль до семидесяти. Байк прижался к покрытию, а потом прыгнул. Он подрезал дорогу фуре, едва с ней сравнялся, – и скользнул обратно на свою полосу как раз вовремя, чтобы разойтись на встречной с бледно-желтым «Лексусом». Водительница «Лексуса» подала сигнал, но его звук быстро растворился в мощном реве звукового сигнала фуры.

Винс тоже увидел движущийся по встречке «Лексус», и на секунду ему показалось, что столкновение неизбежно: вот живой сын, секунда – и месиво на дороге. На несколько ударов его сердце замерло.

– Чертов псих! – завопил он.

– Водила грузовика? – Лемми почти орал, перекрывая клаксон. – Или Рейс?

– Да оба!

К следующему повороту Лафлин вроде бы пришел в себя – или просто посмотрел наконец в зеркало заднего вида и заметил байкеров, изо всех сил кроющих его в спину. Он выставил руку из окошка – загорелую жилистую руку с выпирающими суставами и короткими пальцами – и махнул – проезжайте.

Рой и еще двое тут же вырвались вперед и прогрохотали мимо. Остальные разбились на двойки. Теперь объехать казалось проще простого, ведь грузовик шел едва ли на тридцати. Винс и Лемми шли последними, они обогнали фуру перед очередным подъемом. Винс бросил взгляд на водителя, но не увидел ничего, кроме выставленной в окно темной руки. Через пять минут они оставили фуру так далеко за собой, что даже звук ее мотора растаял в воздухе.

Они втянулись на высокое открытое пустынное плоскогорье: справа от дороги полынь и кактусы, слева – скалы, с желтыми и красными полосами меловых отложений. Они ехали сейчас навстречу солнцу, и удлиняющиеся тени двигались за ними следом. Редкие дома, несколько трейлеров – они проскочили жалкую пародию на настоящий городок. Байки растянулись едва не на километр; Винс и Лемми так и держались сзади. Но сразу за горе-городком Винс увидел, что Команда притормаживает на обочине: впереди лежал четырехсторонний перекресток и поворот на Шестое шоссе.

За перекрестком, к западу, их хайвэй был раскопан. Оранжевый знак предупреждал: «Ремонтные работы. Следующие 20 миль – будьте готовы снизить скорость». Вдали виднелись грузовики и грейдер. Глиняная взвесь расползалась во все стороны, и дорожные рабочие трудились в облаках красной пыли.

Винс не слышал о ремонте: прежде они тут не ездили. Возвращаться этой дорогой предложил Рейс, и тогда идея пришлась Винсу по душе. Оказаться подальше от двойного смертоубийства, не мозолить никому глаза – ради такого и по плохой дороге проехать не страшно. Впрочем, конечно же, Рейс предложил такой маршрут вовсе не из осторожности или страха.

Винс притормозил и опустил ногу на землю.

– Что такое?

Словно еще не понял.

Рейс махнул рукой в сторону от дорожных работ, вдоль Шестой трассы.

– Если ехать по Шестерке, доберемся до Сорокового перекрестка…

– …и Шоу Лоу. И почему меня это не удивляет?

Рой Клавз ткнул пальцем в самосвалы:

– Чем плестись пять миль в час по этому дерьму двадцать миль, по мне, так лучше катить с огоньком и, может, еще и ухватить по пути шестьдесят грандов. Такая у меня мысль.

– Голову не надавило? – спросил Лемми. – От мысли? Я слышал, по первому разу больно. Ну как цыпочка впервые ты сам знаешь что.

– Отвали, Лемми!

– Когда мне понадобится твое мнение, Рой, – произнес Винс, – я тебя спрошу. А пока притормози.

Рейс спокойно и рассудительно проговорил:

– В Шоу Лоу вам двоим не обязательно задерживаться. Никто слова против не скажет, если вы решите уехать.

Вот как.

Винс обвел глазами парней. Молодые встретили его взгляд, не опуская лиц. Те, кто постарше, те, с кем он гонял десятилетиями, смотрели в землю.

– Я страшно рад, что никто мне слова не скажет против, – заметил Винс. – А то я уж волновался.

Вспышкой мелькнуло воспоминание: ночь, и они с сыном едут на машине, на «Понтиаке». В те дни он еще старался ездить прямой дорожкой. У него была семья, Мери. Деталей той поездки он сейчас не помнил. Куда они тогда ехали, откуда? Он помнил другое. Взгляд в зеркало заднего вида и лицо десятилетнего сына, покрытое пылью, хмурое, надутое. Они остановились у прилавка с гамбургерами, но ребенок отказался от еды, сказал, что не голоден. Он согласился только на фруктовое эскимо, а потом взбрыкнул, когда Винс принес лаймовое вместо виноградного. Он так его и не съел, и на кожаном сиденье осталась растаявшая лужица. А потом, когда они отъехали от гамбургеров на двадцать миль, Рейс заявил, что у него урчит в животе.