Полнолуние - [89]
Бабы посмеивались и покачивали головами, вспоминая, как на рисунке в стенгазете свинарка широко шагала к ферме с мешком за плечами, раз в пять больше ее самой.
Варвара такого не могла перенести, смахнула ладонью прилипшую к губам лузгу и набросилась на свою обидчицу:
— Я не посмотрю, что у тебя дружок секретарь райкома! Повыдергиваю волосы, стыдно будет людям показаться.
Заметив, что некоторые женщины не удержались от улыбок, Варвара насела с еще большим ожесточением:
— Найду я на тебя управу почище «Колючки». Не рыскай, не рыскай зенками!
— Чего ты кричишь как резаная? И не совестно тебе? — Елена спокойно, даже с улыбкой, уклонялась от хватких рук свинарки, которая изо всех сил пыталась достать ее волосы. — Посмотри, на кого гы похожа! Настоящая базарная баба.
— Ах ты, председательша несчастная! Да мы все тут базарные. Нашла чем попрекать!
Толпа плотнее сомкнулась. Загорелись любопытством глаза. Видно, бабам хотелось увидеть, как начальство выйдет из щекотливого положения.
— Вот Варвара! Ну и бой-баба!
— Верно она говорит, чего там! — подлил кто-то масла в огонь.
Елена съежилась и растерянно оглядывалась, удивляясь, почему бабы взяли сторону Варвары. Наверное, крутыми мерами на работе она кое-кому насолила и теперь страдала не столько от наскоков свинарки, сколько от этого равнодушия. С малых лет она росла в хуторе, но отношение к ней до сих пор было, как к чужому, пришлому человеку. Это особенно чувствовалось в словах Варвары. Чего только она не плела! Потом вдруг клещом вцепилась в Елену, глаза налились тупой животной яростью. Обращаясь к бабам, она визгливо выговаривала:
— Посадить бы Сайкину в свинарник, в клетку, да покормить тем, чем мы сейчас свиней кормим, она бы подумала, перепахивать или не перепахивать озимую. Вот тебе! Будешь знать наших!
Варвара плюнула и ушла за толпу с наивной блуждающей улыбкой, сразу притихнув.
Елена, бледная, повернулась к бабам:
— Озимая на бугре, возле Качалинской балки, погибла начисто! Буря вымела ее с корнями. Не пересеять сейчас — значит потерять тысячи пудов хлеба. Что вы слушаете эту спекулянтку!
— Ага, тебе еще мало! — взбеленилась пуще прежнего Варвара и, орудуя локтями, полезла на Елену. Но бабы преградили ей дорогу:
— Разошлась. Будет тебе!
— Нечего на Елене Павловне зло сгонять!
— Ну и нянчитесь тут с нею! А я на базар поеду. Больше будет толку! — Варвара повернулась на каблуках и пошла прочь, поплевывая семечками.
Впереди, на озимом поле, что-то мельтешило, и по мере приближения все яснее, как на проявляемом снимке, вырисовывались фигуры людей и бортовой грузовик. Елена направила туда свою двуколку. Вот уже отчетливо видны лица. Кто-то, кажется Чоп, на четвереньках прытко юркнул за скаты грузовика. Сайкин окаменело стоял с пучком озимой в руке, глядя на подъезжавшую Елену. Она прощупала взглядом всю компанию, покосилась на колеса, за которыми вдруг громко чихнул Чоп, покачала головой:
— Не пойму, что вы тут делаете?
— Да вот озимку смотрим, — сказал Сайкин, присел на корточки и провел ладонью по вялым, сникшим растениям.
— Ну и как, по-вашему, озимка?
Сайкин поднялся, стряхнул с ладоней землю:
— Еще держится.
— Где там! Триста гектаров пшеницы на этом бугре как корова языком слизала.
— Да, держится озимка, — пропуская мимо ушей объяснения Елены, твердил свое Сайкин. — Авось поправится после бури.
— Я вас не понимаю, дядя. Хлебороб вы опытный, а рассуждаете несерьезно. Ждать у моря погоды? Сушь. Влага из почвы быстро улетучивается. Не пересеять сейчас это поле просто преступление.
Елена недоумевала: в непогоду Филипп Артемович нос во двор не высунет из почтовой конторы, а тут вдруг такая забота. Она оглядела молчаливых, безучастных к спору мужчин. Ни один не встретился с ней взглядом, не выдал своих мыслей.
— Конечно, твое дело председательское. Ты в колхозе хозяйка. Как прикажешь, так и сделают, — продолжал спокойно, с выдержкой Сайкин. Казалось, он нарочно медлит и тянет, надеясь этим вывести Елену из равновесия. — Но, ей-богу, ты поспешила, дочка!
— По-вашему, я против озимой? И мне жалко эти триста гектаров, да что поделаешь!.. А Парфен Иосифович зачем здесь? — Елена с удивлением заглянула под машину. — Вас ищут, с ног сбились. Сеялочные агрегаты стоят без семян. Куда это годится?
— Мой совет тебе, кум, — вмешался Сайкин, — к амбарам не ходи. И ключи подальше спрячь, чтобы по глупости все семена не пустить на ветер.
Сайкин строго посмотрел на оторопевшую Елену и взялся за ручку дверцы, собираясь сесть в кабину.
— Гляди, дочка, колхозники отчет потребуют!
В хутор Елена вернулась усталая, расстроенная. В голове — пустота, пустота… Заперлась в кабинете и бухнулась на диван. Навязчивая мысль о неминучей беде угнетала, тревожила, держала в постоянном напряжении. Елена худела, делалась раздражительной, терялась. Так бывает с возницей, выронившим вожжи на полном скаку лошадей. Возок помчался во весь опор. Где он остановится? Не свалится ли в овраг?
С улицы доносились отголоски хуторской жизни: прогромыхает, проскрежещет всем своим трехтонным грузом автомашина на дороге, и немного погодя в комнате дохнет бензином и пылью. Слышится отдаленный рокот мотора в степи, и на взгорье время от времени замаячит и пропадет трактор (а ночью в том месте блуждают два огонька)… Стоит закрыть глаза, как в памяти встает вереница людей, судьбы которых неожиданно сложно переплелись с судьбой Елены. Чаще всего она вспоминала Бородина, мысленно подолгу спорила с ним.
Известный роман выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Леонида Максимовича Леонова «Скутаревский» проникнут драматизмом классовых столкновений, происходивших в нашей стране в конце 20-х — начале 30-х годов. Основа сюжета — идейное размежевание в среде старых ученых. Главный герой романа — профессор Скутаревский, энтузиаст науки, — ценой нелегких испытаний и личных потерь с честью выходит из сложного социально-психологического конфликта.
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Книга посвящена жизни и многолетней деятельности Почетного академика, дважды Героя Социалистического Труда Т.С.Мальцева. Богатая событиями биография выдающегося советского земледельца, огромный багаж теоретических и практических знаний, накопленных за долгие годы жизни, высокая морально-нравственная позиция и богатый духовный мир снискали всенародное глубокое уважение к этому замечательному человеку и большому труженику. В повести использованы многочисленные ранее не публиковавшиеся сведения и документы.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
