Полнолуние - [5]

  Кичёвая дрянь завёрнута в тело —

  Душа это, нет? Какое вам дело?

  И так всё легко соплякам и просто —

  Папаша добьётся служебного роста!

  Папаша попросит весь зал кричать ему «бис»,

  Папаша исполнит любой сыночка каприз!

  Раскройте рты, сорвите уборы

  На папиных «Волгах» мальчики-мажоры…

  Зарывшись в объёмах секс-бюрократок,

  Уткнувшись в плюющее спермой видео,

  Нежась в минорах новомодных кастратов,

  Мажоры грустят по испанской корриде!

  И хочется бедным в Майями или в Париж…

  А вот Уфа, Ленинград… Вот это престиж?

Как имеющий отношение к институтской самодеятельной рок-музыке в МИСИ, Алёшин проходил литование своих текстов у комсомольских чиновников, и знал, что не только на грампластинках, но и на концертах, и мышь не пискнет без цензуры, и КГБ Крючкова этим хриплым послушным диссидентским инструментом на винил «Я получил эту роль», ругало ровно то, что и создало для дискредитации советского строя. Кгбшная антивоенная агитация была представлена там песней Шевчука «Не стреляй» про войну в Афганистане, которую само КГБ и устроило для дискредитации социализма и Советской армии. Крючков одной рукой планировал вторжение типа «блицкриг» и руководил им, руководил неслыханным убийством силами офицеров спецподразделений КГБ «Гром» и «Зенит», силами ГРУ и ВДВ, ворвавшихся на БТР в правительственную резиденцию в Кабуле и убивавших главу Афганистана Хафизуллу Амина! Крючков был потомственным мерзавцем и врагом народа, никогда при Сталине не занявшим бы такой пост — в сентябре 1942 года 18-и летний Крючков — немец по бабке и сын писаря с бывшей нефтебазы Нобеля, остался в цеху артиллерийского завода «Баррикады», когда все его товарищи бросились как добровольцы на подмогу девушкам зенитчицам и стрелкам НКВД для того, чтобы в неравном смертельном бою не дать фашистам с ходу ворваться в Сталинград до подхода армий с фронта. Потом Крючков был эвакуирован и опять отсиделся в тылу. Фашистское восстание Венгрии в 1956 году, будучи при после Андропове, Крючков под его руководством разжигал как мог, для получение максимальных советских наград за его подавление, для нанесения социализму максимального ущерба. Крючков при Андропове был связным с венгерскими фашистами, руководимыми CIA USA. Видимо, тогда он и был завербован Central Intelligence Agency, когда часто, подолгу, один и бесконтрольно, в совершенстве владея венгерским языком, перемещался среди хаоса кровавого фашистского восстания по Будапешту. Заняв карьерное место кого-то из погибших тогда патриотов, он и потом и теперь системно и старательно в качестве главы кгбшной внешней разведки разрушал то, во имя чего отдали жизни тогда его товарищи в Сталинграде. Сейчас другой кгбшной рукой Крючкова оглашал с помощью глотки своего Шевчука поднебесье антивоенными, то есть антисоветскими песенными опусами…

Алёшин от такой музыки заметно поморщился, словно у него вдруг заболел зуб. В узкой прихожей, заваленной одеждой, обувью и сумками гостей, мерцала лампочка. Из-под жёлтого абажура она озаряла поблёкшие розовые обои с змейками бронзового рисунка, вспученный местами дубовый, затёртый до серости паркет и протертый половичок перед входом. Новенький кооперативный плакат с новым кумиром советской молодёжи — сынка солдата Вермахта, морившего на Ленинградском фронте ленинградцев в блокаду, американского культуриста Арнольда Шварценеггером в роли милиционера в фильме «Красная жара», в советской форме с погонами и комиком Белуши за спиной на фоне башен-близнецов нью-йоркского центра международной торговли.

Олег ошарашено оглядел кучу обуви на полу и верхней одежды на настенной вешалке:

— А я думал, нас будет человек пять, от силы…

— Отличное место! — ответил ему Алёшин, и почему-то невесело усмехнулся, — главное, что внятное. А мы вообще, туда попали?

Он сел на обувной ящик под вешалкой, повесил свинину на гвоздь для ободка для обуви и с наслаждением стащил промокшие дубовые туристские ботинки. Он с сожалением посмотрел на стоящие среди другой обуви кроссовки «Adidas» — свою заветную мечту…

Вынужденный отказ из-за реальной угрозы ядерного уничтожения от экономической теории развития Сталина его соратниками, виделось многими не только его очернением в духе Геббельса и Черчилля, что подло было по-человечески и убийственно с точки зрения идеологии, но и подрывалась экономическая сталинская модель социализма, блестяще себя зарекомендовавшая в период индустриализации, при решении продовольственного вопроса, во время войны, при работах атомного и ракетного проекта, начале массового строительства, страны. Всё было поставлено с ног на голову. Вынужденная критика Сталина, представление народной любви и уважения к нему в виде культа, драматическим образом закрыло возможность применять его науку и истины и дальше для прокладывания правильного курса строительства социализма и коммунизма, повело дело социализма в потёмки невежества и ошибок, нарушило главные сталинские условия существования и развития социализма: постоянное повышение благосостояния народа постоянным наращиванием производства товаров всех видов с помощью новейших достижений науки и непрерывной модернизации производственных мощностей с опорой на экономический закон обязательного соответствия производственных отношений характеру производительных сил. Последующие за этими губительные экономические деяния и метания на огромном сталинском фундаменте Маленкова, Хрущёва, Микояна и других, а потом и Брежнева, были следствием потери кораблём советской экономики чёткого сталинского управления и целеполагания, и то, что сейчас Алёшин с бедовой грустью смотрел на кроссовки какого-то счастливчика, одного из пришедших в гости к Кате, было маленькой частью катастрофы 1956 года и следствием западного проекта и проектом части управляющего ядра Союза ССР под общим названием «борьба с культом личности Сталина», что вылилось в при Брежневе уже во внутреннюю целенаправленную борьбу с социализмом вообще. Вымарывалось всё сталинское — не только могила, семья, памятники, названия, книги, фильмы, заслуги, не поступившиеся принципами коммунисты, вымарывались труды и цитаты, вплоть до цитат в переизданной из-за этого микояновской «Книга о вкусной и здоровой пище», ломать — не строить, но и главное — мысли Сталина, его знания, предостережения и опыт в построении нового мира, никогда ранее не существовавшего. Был вредительски отринут объективный характер законов экономической науки, законов политической экономии при социализме, перемешаны законы науки, отражающие объективные процессы в природе или обществе, происходящие независимо от воли людей, с законами, которые издаются правительством, по воле людей и имеющие лишь юридическую силу, были уничтожены существующие реальные законы экономического развития и сформированы новые нереальные. И никто этому не поставил больше заслон, никто не боролся больше с этим на радость всём внешним и внутренним врагам и на горе друзьям простых советских людей.