Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского - [60]

Поступок публикующего заживо подвиги иноков подобен поступку того отца, который для доказательства и прославления целомудрия своей дочери поднял бы пред всеми подол ее платья. В самом деле, что иное пост как не обличение степени борения против блудной страсти? Мы видим, что именно те из святых мужей (как например, свв. Моисей Мурин, Иоанн Многострадальный и другие) прибегали к усиленному подвигу поста, которые особенно были боримы блудом. Св. Петр Дамаскин называет пост, бдение и другие подвиги орудиями, которыми возделываются добродетели, почему желающему спастись надо смотреть на них как на орудия и для снискания орудий не приносить в жертву самих добродетелей.

Преподобный Кассиан в конце слова „О рассуждении“ говорит: „Глаголют отцы: крайности обою страну равно вредят — и избыток поста и насыщение чрева, и безмерие бдения и сытость сна, и прочия избыточествования. Ибо уведехом неких чревобесием убо не побежденных, безмерным же постом низверженных и к той же страсти чревобесия поползшихся, за преходящую от безмернаго поста немощь“. Сей же преподобный Кассиан в книге своей, которая имеется у меня на латинском языке, говорит, что однажды диавол очевидно предстал великому во святых Иоанну пророку и благодарил за пост, благоугодный диаволу. Сначала преподобный отец не понял, что бы это значило, но вечером, встав на молитву и почувствовав себя немощным от слабости исполнить молитвенное обычное правило, он понял, что был обманут[129] в том при вкушении пищи пришедшим ему и принятым им помыслом, внушившим ему повоздержаться особенно и сверх обычая.

Св. Василий Великий и согласно с ним другие св. отцы утверждают, что если б нужно нам было иметь расслабленные тела, то таковыми сотворил бы их Бог, почему они заповедают меру поста именно таковую, какая необходима для обуздания плотских страстей, которая вместе с тем не расстраивала бы тел, но сохраняла их способными к исполнению заповедей Христовых, или проще сказать, к послушаниям и подвигам бдения, молитвы и коленопреклонений, к чему расслабленные тела окончательно не способны.

Все сие предлагаю, возлюбленнейший отец, на рассуждение Ваше, дабы Вы подвиглись к нисхождению моей немощи и подобных мне немощию. Если нынешняя братия Валаамского скита, состоящая единственно из простолюдинов, не в состоянии поддерживать силы свои исключительно растительною пищею, а для укрепления сил своих стремится к трапезе монастырской, то для истощенного моего телосложения и для телосложения людей нежного воспитания питание одною растительною пищею вполне невозможно.

Сначала и в Оптином скиту ревность учредителей его устремлялась, было, к особенному строгому посту, но, усмотрев, что при такой строгости скит должен остаться без братии, она смягчилась и дала устав для пищи более доступный, впрочем все еще гораздо более строгий, нежели устав о пище, положенный Церковию для схимника, живущего в монастыре. Однако, несмотря на такое смягчение, мало, очень мало было охотников из многочисленного братства Оптиной пустыни для жительства в скиту. Когда прибыл туда старец иеросхимонах Леонид с несколькими учениками своими, и настоятель предал ему скит в духовное управление, тогда скит начал населяться и населяться преимущественно людьми не крепкого телосложения, искавшими спокойствия в уединении. Число жившей в нем братии простиралось до 30 человек. Всему этому, то есть состоянию скита до прибытия о. Леонида и состоянию его по прибытии старца, я был очевидцем.

Старец распростер благотворное влияние на самый монастырь, поддерживая братию в расположении к настоятелю и укрепляя их в душевных бранях. Такое обилие окорм ления удвоило число братства в самом монастыре, а потому возвысило в нем порядок и привлекло в оный значительные пожертвования, при помощи которых монастырь отстроился и, сверх того, обеспечил свое содержание. Потому говорю я Вам так подробно о Оптинском ските, что цветущее его состояние и происшедшее от него благоустройство самого монастыря суть факты, а факты составляют самое верное доказательство.

Что же касается до самого общежития, то есть самого монастыря Валаамского, то я нахожу настоящее его устройство первым в России, далеко высшим знаменитых общежитий Белобережского, Площанского, Софрониевского, даже Оптинского и Саровского, потому что в этих монастырях, гораздо более близких к миру, иноки имеют несравненно более средств сноситься с миром, заводить с ним связи, иметь свое и тем отделяться от общего тела общежития.

Общежитие Валаамское должно оставаться надолго в настоящем его виде: оно необходимо для натур дебелых, долженствующих многим телесным трудом и телесным смирением косно, как выражается святый Иоанн Пророк, ученик Великого Варсонофия, войти в духовное, или, по крайней мере, душевное делание. В материальном отношении братия Валаамского общежития снабжены несравненно обильнее вышеупомянутых общежитий и одеждою и пищею. В Пасху там братия не кушают такой ухи, какую кушают валаамские иноки в обыкновенный недельный день, также и одеждою братия Валаамского общежития снабжены гораздо удовлетворительнее, нежели братия означенных общежитий.