Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского - [145]

В половине 2–го часа пополудни его высочество отправился в дальнейший путь на Кострому. По отбытии дорогого гостя Ярославское городское общество на особом пароходе, сопровождавшее цесаревича до монастыря, пожелало отслужить благодарственный о здравии его высочества соборный молебен, в конце которого была коленопреклоненно принесена напутственная о путешествующем молитва.

С приездом преосвященного Игнатия в монастырь стечение народа к богослужениям значительно увеличилось. Церковь святителя Николая, вмещающая не более шестисот человек, стала тесна, вся монастырская братия и окрестные жители стали выражать желание построить новый храм вместо пришедшего в опасное состояние соборного храма Иверской Божией Матери шестипридельного, в четырех приделах которого уже воспрещено было отправлять богослужение, так как образовались большие трещины по всем направлениям каменных сводов. Явился жертвователь — подрядчик каменных работ ярославский мещанин Федотов, обещавший всю каменную работу исполнить своими рабочими безвозмездно и дать на начальное действие тысячу рублей.

Преосвященный вызвал из С. — Петербурга знакомого ему архитектора, профессора Академии художеств И. И. Горностаева[244], и передал ему свою величественную идею нового храма, которую тот осуществил в своем проекте. Чтобы разобрать разрушившийся соборный храм, надо было исходатайствовать через обер — прокурора Святейшего Синода высочайшее разрешение, а также подлежала высочайшему утверждению постройка нового храма. Между тем, монастырю необходимо было спешить с разборкой храма, так как рабочие Федотова в случае неразрешения готовились отправиться в Петербург на свои заработки, тогда и Федотов вынужден был бы отказаться от обещанного, что составило бы большую потерю для храмоздателей.

В субботу на первой неделе Великого поста государь по приобщении Святых Таин благоволил вспомнить, что у обер — прокурора есть нужные к докладу дела и потребовал представить их. Обер — прокурор, директор его канцелярии, начальник отделения — все, через руки которых шло дело о Бабаевском храме, были в этот день причастники. Государь принял во внимание пожертвование Федотова и благоволил разрешить разборку старого храма. В тот же день разрешение было передано по телеграфу через Ярославль в Бабаевский монастырь. Вся братия монастыря были причастники, но владыке об этом было доложено на другой день — в воскресенье, в неделю Православия, после литургии, которую он совершал сам. Таким образом, совершилось достойное замечания событие: первый шаг к сооружению нового храма был сделан лицами, которые все без изъятия только что сподобились причаститься Святых Христовых Таин — видимый признак благословения Божия на начатое дело.

С понедельника второй недели поста началась разборка старого храма, дело шло быстро. Кирпич заготовлялся на заводах, устроенных при монастыре, добывался на месте дикий камень, который пошел в цоколь здания, распланирована была местность, так как новый храм воздвигался немного далее вглубь берега, размеры фундамента обозначены. Твердый грунт не требовал свайных укреплений, предположено было с наступлением весны приступить к сооружению здания.

Ждали утверждения проекта, которое замедлилось. Министр путей сообщения находил, что архитектурные линии в нем слишком смелы, чтобы могли быть благонадежно исполнены. Только по личным объяснениям архитектора Горностаева министерство согласилось на утверждение. Таким образом, проект храма в честь чудотворной иконы Иверской Божией Матери был приготовлен ко всеподданейшему докладу, который в свою очередь разными случайностями оттянулся до конца мая и лишь в 21–е число того месяца, день празднования иконы Божией Матери Владимирской, государь изволил утвердить проект. «Над построением храма Богоматери, — писал владыка своему брату, — очевиден перст Богоматери. Даруется человекам, труждающимся в деле, помощь, вместе даруется им побороться с препятствиями и поскорбеть для их же душевной пользы, чтобы очистить дело от примеси тщеславия и других увлечений, чтобы оно было совершено в богомудром смиренномудрии. Таков обычный ход дел, покровительствуемых Богом».[245]

Сооружению нового храма доставляли денежные средства расположенные к монастырю граждане гг. Ярославля и Костромы. Преосвященный ярославский Нил (в миру Николай) сочувственно отнесся к желанию граждан ежегодно переносить с крестным ходом чудотворную икону святителя Николая из Бабаевского монастыря в Ярославский кафедральный собор. Костромской преосвященный Платон выразил свое одобрение, и Святейший Синод указом от 4 июля 1866 года уважил и разрешил ходатайство ярославского архипастыря. С тех пор икона эта носится ежегодно в Ярославль, встречаемая и провожаемая десятками тысяч жителей.[246]

Живя на покое в Бабаевском монастыре, освобожденный от обязанностей служебных, преосвященный Игнатий отдавал все свободные часы своего дня пересмотру и пополнению своих аскетических сочинений. Труды по напечатанию их принял на себя поселившийся при нем родной брат его П. А. Брянчанинов. Между всеми изданными в это время сочинениями особенно замечательным является «Слово о смерти», в первый раз напечатанное издателем журнала «Домашняя беседа»